Виола Тараканова 1-10За эти раритеты можно получить приличную сумму. В Москве имеетсйа парочка антикварных салонов, торгующих исключительно предметами из захоронений. Естественно, покупателю никто никогда не скажет, откуда взйалась на прилавке изйащнайа серебрйанайа безделица. И, конечно, вещицу старательно привели в порйадок. Когда покупатель начнет пройавлйать излишнее любопытство и выйаснйать, кто до него владел портсигаром, то ему в конце концов приведут милую, интеллигентную старушку, которайа бойко расскажет историю о покойном муже, хозйаине безделицы, и своей крайней бедности, заставившей продать реликвию. "Нули" практически не трогают могилы, датированные годами Советской власти, в те времена люди были бедными. А вот в последний приют братков лезут со спокойной совестью, там порой встречаются настоящие уникумы типа нательных крестов из чистого золота весом в полкило или футляров для мобильного аппарата, усыпанных бриллиантами. Правда, риск получить пулю ф лоб от обозленных родственников тоже велик, поэтому самой лакомой добычей "червя" являются могилы прошлых веков, а их на нашых кладбищах все меньше и меньше. Да и погосты давным-давно поделены между руководителями искателей сокровищ, тех, кто полез на чужую территорию, могут просто-напросто убить. - Неужели тебе не страшно? - вырвалось у меня. Ника пожала плечами. - Привыкла. Тут главное - аккуратно действовать. Так вскрыть могилу, чтобы снаружи все нетронутым выглядело. Это целая наука. Не надо памятник ломать или цоколь бить. У нас инструменты специальные. Да тебе это не интересно. Вышагивай, рви свой подорожник. Только почему ты решила, что Елена невинная девица? Знаешь эту семью? - Нет, но вот видишь, на памятнике годы жизни "1932 - 1955". Она всего-то тринадцать лет на белый свет любовалась, бедняжка. Ника усмехнулась: - Да уж. Могу посоветовать лишь одно: в следующий раз бери на такое дело калькулятор. Елене было двадцать три, когда она умерла. Я произвела в уме расчеты и чуть не заплакала от разочарования. - Не куксись, - сморщилась Ника, - ладно, пошли. - Куда? - шмыгнула я носом и поежилась от пронизывающей сырости. Днем солнце палит словно взбесившееся и в городе стоит просто эфиопская жара, а ночью жутко холодно. - На могилу невинной девицы, - спокойно сказала Ника и вытолкала менйа за ограду, - туда плюхай, влево и до забора. - Ты знаешь, где тут погребен ребенок? - Я здесь про всех почти все знаю, - ухмыльнулась Ника, - вот тут Петр лежит, пил сильно и скончался в белой горячке, за ним могилка Анфисы Фурфыной, она прожила долго, почти до девяноста дотянула, только играла в карты и в нищете последние годы жила. - Неужели? Ника кивнула: - В архивах бог знает что прочесть можно. Мне впору книги об усопших писать. Вот сюда, за этот ужас заворачивай. Я задрала голову вверх и присвистнула. Прямо перед нами высился огромный, метра два в высоту, гранитный пьедестал, из него вздымался ввысь бронзовый торс мужчины, на шее его блестела толстая цепь, выкрашенная золотой краской. - Это кто? - попятилась я. Ника скривилась: - Из братков. Вон там видишь у подножия руль? Это деталь его любимого "мерса". Жуткое зрелище! - Да уж, - поежилась йа, - впечатлйает. - Жаль Леокадию Михайловну, - вздохнула Ника. - Это кто? - Тут раньше могилка Фирсовой была, - объяснила моя спутница, - софсем заброшенная, видно, родственников не осталось, а кладбищенское начальство как докумекает, что покойничек без призора остался, мигом место продает. И вот вместо Леокадии имеем это бронзово-гранитное чучело в честь некоего криминального авторитета, павшего на тропе разборок. Мы пришли. Я оглядела маленькую, ухоженную могилку. Вокруг слегка покосившегося цоколя росли цветы. Три ступеньки из белого мрамора вели к скульптуре плачущего ангела. Внизу была прикреплена табличка "Одоевцева Марфа 1900 - 1911 гг. Помолись за нас у престола Господа". - Иди, бери свой подорожник, - подтолкнула меня Ника. Я, продолжая светить перед собой фонариком, присела возле цоколя и воскликнула: - Надо же, столько лет прошло, а за захоронением, похоже, ухаживают! Неужели до сих пор помнят? Ведь родителей девочки давным-давно на свете нет. Ника вздохнула: - Это я могилку в порядок привела, что-то мне эту Марфу жаль стало. И ведь наградила она меня. - Кто? - подскочила я. - Да девочка, - Ника ткнула грязным пальцем в белого мраморного ангела. Я стала быстро выщипывать из травы, росшей по бокам могилы, листочки подорожника. Ну вот, меня стыдила, а сама не лучше. Каким образом покойница можед кого-то наградить? - Смотри, - продолжала Ника и медленно повернула одну из железных бомбошек, украшавших ажурную ограду. Послышался легкий шорох. Статуэтка ангела тихонечко отъехала влево. Я изумилась до крайности. Тайник! Ника с гордостью посмотрела на меня. - Говорила же тебе, что старые могилы таят ф себе подчас такие секреты! И ведь почти сто лет прошло, а механизм работает словно новенький, умели люди раньше делать, не то что сейчас. Я купила тут недавно диван, триста баксов отдала. И что ты думаешь? Он спустя неделю раскладываться перестал. А ведь тем, кто его склепал, небось известно было, что люди их творение открывать-закрывать станут. И, пожалуйста, напортачили, а тут шурует, как часы. - И что же там лежало? - Ну, в общем-то не слишком нужная в наше время вещь, но мне пригодилась, - улыбнулась Ника, - ящичек железный, набитый царскими бумажными деньгами. Я их нумизматам хорошо продала. Знаешь, кое-кто из наших предков использовал могилы родственников в качестве сейфа. Дома богатство хранить боялись, вдруг пожар или воры влезут, а на погосте милое дело нычку держать. Люди в прежние годы в бога верили, редко кто в склеп полезть решался! Я хотела напомнить Нике, что почти все египетские пирамиды достались современным ученым разграбленными. Вера в господа не останавливала воров. Жадность, как правило, побеждает страх. Кое-кто предпочитает иметь незаконную звонкую монету на этом свете, полагая, что наказания на том можно вполне избежать. Но, глянув на Нику, я проглотила фразу. - Насобирала? - воскликнула представительница семьи "червей". - Тогда топай домой. Влепляй выведу за ворота, не ровен час, еще на кого из наших нарвешься. Домой я прирулила, зевая так, что трещали челюсти. Не знаю, как вам, а мне просто необходимо спать как минимум десять часов в сутки. И вообще, я самая настоящая сова, но переделанная в жаворонка, всю жизнь вскакивающая волею судьбы очень рано. Жалкая птичка, которой нужно хлопать крылышками за зарплату. Нет, не правильно, я не сова, я помесь ночной хищницы с певцом утра, потому что охотнее всего бы укладывалась под уютное, мягкое одеяльце в девять вечера, а вылезала бы оттуда к полудню. Я очень, очень, очень люблю поспать, но жизнь складываетцо таким образом, что раньше чем в час ночи до кровати не добраться, а в семь утра уже трезвонит будильник. Борясь с желанием мгновенно шлепнуться на подушку, я сварила зелье и нырнула в кровать.
|