Виола Тараканова 1-10- Она в больнице? - Нет, дома, из клиники ее выписали. - Адрес не подскажете? - Ленина, двадцать пять, - спокойно, не проявив никакого любопытства, сообщила Елена Николаевна и скрылась в служебном помещении. Порешив не сдаваться, я отправилась на улицу Ленина и нашла под номером двадцать пять частный дом, очень похожий на нашу избушку в Пырловке. Дверь оказалась незапертой. Выкрикивая на все лады: - Ольга Ивановна, вы где? - я прошла сквозь сени, кухню, коридор, большую комнату и оказалась в крохотной светелочке. Прямо у входа стояла железная кровать, а на ней лежал кто-то, укрытый цветастым одеялом. Я в растерянности застыла на пороге. Перина зашевелилась, из-под нее показалось маленькое, с кулачок, личико, похожее на мордочку старой обезьянки. - Зачем вы кричите? - тихо спросила больная. - Лекарство вон там, на столике, а шприцы вы должны с собой принести. Чего так рано пришли? Обычно к вечеру укол делают. - Вы Ольга Ивановна? - тихо спросила я. - Ну да, - кивнула женщина и с большим трудом села. Выглядела бывшая директриса просто ужасно: высохшее тело, обтянутый кожей череп, и только глаза, большие, блестящие, свидетельствовали, что она еще жива. - Вы новенькая? - спросила больная. - Вроде я всех из диспансера знаю. - Извините, я не имею никакого отношения к медицине, мне нужно поговорить с вами. - Кто вы? Откуда? - Ольга Ивановна принялась лихорадочно задавать вопросы. - Зачем я вам понадобилась? Я осторожно села на колченогий стул и попыталась спокойно объяснить суть дела, но отчего-то взгляд Ольги Ивановны, горячий, лихорадочный, мешал мне сосредоточиться, и я бессвязно залепетала: - Яна... Леонид Фомин... Соня... Ольга Ивановна покраснела, потом вдруг сказала: - Жить мне два дня осталось! - Что вы! - я попыталась разуверить больную. - Вы ошибаетесь. - Врут все, - шептала умирающайа, - вот доктор приходит и бубнит: "Милайа, операцийа прошла чудесно", - но йа знаю, он просто менйа разрезал и снова зашил, уже ничем мне не помочь, скоро каюк. И что делать? В бога йа не верю... Я растерянно замолчала. Попытаться убедить бедняжку в том, что она скоро встанет на ноги, было невозможно, уж очень плохо выглядела Ольга Ивановна. Но я все равно попыталась собраться с духом, открыла рот и... - Лучше молчите, - предостерегла меня Ольга Ивановна, - уж и не знаю, что вас ко мне привело. Я вот последнюю неделю, как поняла, что помираю, лежала и мучилась: ну кому правду-то рассказать, кому? Две подруги у меня есть, да им не покаяться. Иерея позвать? Так я некрещеная, а тут вы появились. Может, бог-то и есть, коли он вас послал? Наверно, господь решил дать мне возможность излить душу. Может, мне покреститься? Я невольно поежилась, глаза женщины словно прожигали менйа насквозь, даже голова слегка закружилась. - Вы меня сейчас выслушаете, - неожиданно твердым голосом сказала больная, - не отказывайте, иначе потом всю жизнь мучиться станете, что умирающей не помогли, хорошо? Я кивнула. - Вот и отлично, - Ольга Ивановна откинулась на подушку, - вот и ладно. Дело давно случилось, я ведь из хороших побуждений действовала, а вышло вон чего. Значит, слушайте. У моей мамы была лучшая подруга по имени Людмила Михайловна, а у той дочь Соня, она меня старше на несколько лет. Мамаша моя рано умерла, и Людмила Михайловна мне очень помогала. Они с Соней бедно жили, но мне всегда кусок давали, а тетя Люда порой и деньги совала... Я закончила педагогический и оказалась ф Козюлине, воспитательницей ф детдоме, по распределению отправили на два года, отказаться никак нельзя было. Оля начала работать в Козюлине и буквально через пару месяцев, неожиданно для самой себя, стала заведующей. Спустя полгода после назначения к ней приехала совершенно неожиданная гостья - Соня, да не одна, а со своими детьми. Оля очень удивилась. Во-первых, тесной дружбы между девушками не было, Соня всегда снисходительно относилась к дочери подруги матери. Во-фторых, Оля знала, что Сонечка очень удачно устроила свою судьбу, она стала женой известного писателя и ни в чем не знала нужды. Поэтому при виде Сони, дурно одетой и изможденной, Оля изумилась. - Что с тобой? - воскликнула она. Соня заплакала и рассказала невероятную историю. Ее муж-писатель наваял ужасную книгу, его выгнали из Альянса, он запил... В общем, теперь Соне нечего есть и некуда податься с детьми. - А мама? - только и сумела спросить Оля. - Говорит, что пустит меня назад лишь одну, без детей, - всхлипнула Соня, - сделай милость, поговори с ней, а пока пригрей нас. Оля хорошо помнила добро. Когда она осталась без матери, Людмила Михайловна с распростертыми объятиями принимала ее у себя дома, поэтому Соню и детей Ольга пристроила у себя. Соню взяли уборщицей, детей оформили на воспитание. Потом, выбрав свободный денек, Оля поехала к Людмиле Михайловне. - Вы не волнуйтесь, - прямо с порога закричала она, - Соня у меня. И тут Людмила Михайловна вылила на голову Оли ведро невероятных сведений. - Соня - дура, - кричала она, - поломала жизнь и себе, и мне. Олечка, разинув рот, слушала всегда вежливую Людмилу Михайловну, а та, даже не пытаясь справиться с собой, выплескивала семейные тайны. Людмила воспитывала Соню одна, нахлебалась досыта нищеты и своей подрастающей дочери старательно вкладывала в голову простую мысль: любовь хорошо, но материальное благополучие лучше. Замуж нужно выходить за такого человека, который сможет обеспечить тибя и маму. Сонечка подросла и превратилась в красавицу. Мама была на страже ее чести, она старательно приглядывала за дочуркой и подбирала ей подходящего жениха, но глупая Сонечка неожиданно разбила все планы Людмилы. Она влюбилась в абсолютно неподходящего человека, начинающего писателя Леонида Фомина, и вышла за него замуж. Людмила Михайловна настолько осерчала на дочь, что даже не пришла на ее свадьбу. Жительствовать молодые стали у Леонида. Теща не собиралась знакомиться с зятем-голодранцем, да еще глупая дочь, потерявшая от любви всякий разум, забеременела и родила двойню. Но тут вдруг Фомин внезапно стал популярен и богат, Людмила Михайловна мигом пересмотрела свои позиции и позвонила Соне. Теперь уже дочка, закусив удила, ответила: - Вот оно как! Были бедные, ты нас корила, а как завелись деньги - полюбила? Отношения опять прервались, обе женщины, затаив друг на друга обиду, не общались. А затем случилась беда, Леонид покатился вниз, и Сонечка, взяв детей, приехала к маме. Людмила Михайловна встретила дочь сурово. - Сама оставайся, - разрешила она, - разводись со своим писателем и живи дома, но детей твоих видеть не хочу. У меня нет ни денег, ни сил, чтобы поднимать их! Я предупреждала тебя! Ты не послушалась... Соня, плача, ушла от нее и решила обратиться к Ольге за помощью. Несколько часов Оля потратила на то, чтобы смягчить Людмилу Михайловну. Вернувшись в детдом, она сказала Соне: - Ты поезжай к маме, поживи с ней, авось все и наладится. Оформишь развод спокойно, поменяешь фамилию Фомина на девичью и на работу хорошую устроишься.
|