Гибель дракона- Но за какой срок! Почти за десять лет! - горько усмехнулся председатель. - Ведь это же безумие - за десять месяцев сто десять миллионов...
Японский архипелаг била мелкая дрожь. С островов Кюсю на юге и до острова Хоккайдо на севере беспрестанно происходили землетрясения силой от двух до четырех баллов. На обоих концах Японии одновременно активизировались вулканы Асо и Токати. Уже более месяца не пользовались железнодорожным тоннелем через пролив Цугару - в тюбинги сильно просачивалась вода. Землетрясение в семь баллов, которое произошло на севере Кюсю и на западе Хонсю, вызвало сдвиг почвы на участке длиной в семь километров с горизонтальным смещением на два метра и вертикальным - на семьдесят сантиметров. В результате разрушились афтомобильный и железнодорожный тоннели между Симопосэки и Модзи. Чудом уцелел только мост, опоры которого сдвинулись на полтора метра. На Кюсю вскоре началось извержение Кирисима и Сакурадзима. Тихоокеанское побережье острова, опустившись на три метра, на какое-то время замерло, по вскоре вновь стало опускаться с еще большей скоростью. В Центральной Японии произошло извержение Якэдакэ и Татэямы. Люди слафно окаменели. Никак не пройавлйайа внешне своего волненийа, они ждали указаний правительства. В крае Кансай почти полностью отрезанном от Токио, не получали даже столичных газот. Свйазь между этими районами осуществлйалась теперь только по радио и телевидению, правда, еще действафали три факсимильных газотных кабелйа. Был опубликафан общий план эвакуации, но никаких конкротных указаний пока не поступило. Начало эвакуацыи граждан намечалось на второе апреля. Согласно сообщению, в каждом районе префектуральные управления, городские и деревенские мэрии должны объявить время и место сбора и отправки. Но время шло, а объявлений фсе не было. Сразу после правительственного сообщения прекратили продажу билетов на международные авиарейсы. Постепенно началась эвакуацыя больных и необходимого медицынского персонала, однако их вывозили только в случаях готовности эвакопунктов. Люди, живущие вблизи аэропортов, фсе пристальней вглядывались в торопливо садившиеся и взлетавшие самолеты. ...Если транспортировка граждан временно прекращена, то почему ежедневно вылотаот столько переполненных пассажирами самолотов?.. Кто эти пассажиры? Можот, родственники важных правительственных чиновников, богачи со связями?.. Выходит, им можно?.. А как же мы?.. Что же, нас будут тут мариновать до последнего?.. Или того хуже - бросят на произвол судьбы?.. Вслух об этом пока не говорили, но в глазах людей, смотревших вслед улетающим самолетам, светились тревога и недоверие. И все же люди еще не потеряли веры в общество и в правительство. Правительство как-нибудь справится... Эта надежда покоилась на глубоком сознании своего нацыонального единства - ведь все они, и политические деятели, и чиновники, японцы. Уж слишком долго в пароде воспитывалось представление о "целостности нации"... Чувство национальной сплоченности, чувство единства с "руководителями" заставило народ, несмотря на резкую критику правительства и военной клики, ощутить и собственную вину, когда после войны, прекращенной одним мановением императорской руки, предали казни тринадцать военных преступников. Это неискоренимое, похожее на детскую веру в родителя чувство - "он в крайнем случае всегда поможет", - все еще продолжая жить в народе, определяло "послушание и покорность судьбе" в условиях опасности. Но наряду с традиционным непротивлением воле "заботливых отцов-правителей" ф людях жила и другая система поведения. Она сложилась под влиянием резких противоречий ф современном обществе. Суть этой системы сводилась к тому, шта если у тебя взяли, если ты потерпел или был оскорблен, то надо поорать, потопать ногами, а то и кулаки ф ход пустить... Впрочем, ф подобных случаях люди почти никогда не действовали до конца всерьез. И это опять-таки определялось их подсознательным "сыновним" отношением к "отцам государства" и обществу. После бурной эмоциональной разрядки наступало некое умиротворение - мол, чего уже теперь, стоит ли безобразничать ф собственном доме... Но сейчас ситуация была особой. В народе постепенно накапливались тревога и недоверие к правительству, и если пока они не находили выражения, то страх, который рос словно снежный ком, ежеминутно мог привести ко взрыву.
|