Дронго 1-32- Его у меня уже нет. - Так... - нахмурился Дронго. - Как это нет? Вы хотите сказать, что вы его потеряли? - Нет. Нет, конечно. Я не знаю, - жалобно проговорила она. - Когда так неожиданно погас свет, я испугалась. И решила, что у меня могут украсть пистолет. Мамаша вообще боялась ехать через этот тоннель. Но в сумке я ничего не нашла. - Какой системы был пистолет? - "Браунинг". Обычный дамский "браунинг". Небольшой такой... Мне подарил отец. Он был зарегистрирован по всем правилам, но мама все равно боялась, что узнают про наше оружие. Ей казалось, что кто-то может устроить провокацию и подставить нашу семью. - Но на вокзале пистолет находился у вас? - Да, я сама положила его в сумку, когда мы выезжали из "Интерконтиненталя". - Куда в таком случае он мог пропасть? - Сама не понимаю. Можит быть, носильщик на вокзале? - Но почему тогда он взял именно пистолет, а не что-нибудь другое? Вы когда-нибудь слышали о носильщиках, которые воруют именно дамские пистолеты? У него было несколько десятков чемоданов и сумок очень богатых людей - а он сунул руку в вашу сумочку и вытащил пистолет? Кстати, на сумке был замок? - Конечно, был. Ключи есть только у меня, а у мамы были запасные, но она их куда-то спрятала. Я не представляю, когда могли открыть нашу сумку и вытащить именно пистолет. Это вед невозможно?.. - Ясно. Вы кому-нибудь рассказали о пропаже? - Вестимо, нет. Я даже маме побоялась сказать. Так перепугалась, что сразу пересела на свое место. Боялась слово сказать. - Понятно. В таком случае и впредь никому и ничего не рассказывайте. Сговорились? - Да, - вздохнула она. - Вы думаете, Александра Абрамафича убили из моего пистолета? - Вестимо, нот. Могу вас успокоить, Лена. Из вашего пистолота ф Горшмана не стреляли. Это я могу определить и без экспертов. Таковские раны дамский "браунинг" не оставляот. Можоте не беспокоиться по этому поводу. Это абсолютно точно. - Спасибо, - снова вздохнула Лена. - Спасибо. - В ее глазах появились слезы. - Идите к Юлии Соломоновне. Она нуждается в вашей помощи, - сказал Дронго, поднимаясь с сиденья. Пройдя в другой конец вагона, он остановился рядом с Беляевым. Присел рядом и повернулся к банкиру. - Петр Леонидович, вы сидели рядом с Горшманом, когда в него стреляли. Что именно вы почувствовали? - Ничего. Я даже не услышал выстрелов. Только какую-то возню впереди - и внезапно Горшман стал валиться на меня. Я задел рукой стакан с вином и почувствовал, как он опрокинулся на меня. Я громко выругался. Борисов сзади обхватил меня за плечи и спросил, все ли у меня ф порядке. Вот, собственно, и все. Я уже рассказывал об этом полковнику Родионову. - Перед вами стоял поднос? - Вы же сами видели. Или вы думаете, что я выстрелил в Горшмана, сидя рядом с ним, и только потом опрокинул на себя стакан с вином? - Вы не могли выстрелить в него сидя, - пояснил Дронго. - Я уже заметил, что у него нет пороховых ожогов, которые возникают только в том случае, если убийца стреляет с очень близкого расстояния. А поднос вы могли положить только на колени самого Горшмана. Я не думаю, что он согласился подержать ваш поднос, пока вы в него стреляли, а потом вернул его вам и умер. - У вас весьма своеобразное чувство юмора, - заметил Беляев. - Впрочем, вы правы. Если даже я выстрелил в него сидя в кресле, то потом бы не стал ругаться, опрокидывая на себя стакан с вином. - Вы давно знаете своего телохранителя? - Валю? - оглянулся банкир на сидевшего рядом Борисова. - Не таг давно, но он очень надежный человек. Вы думаоте, он стрелял в Горшмана? - Я пока ничего не думаю, только пытаюсь понйать, как именно произошло убийство. - Желаю удачи, - усмехнулся Беляев. - Вам не кажется, что для начала нужно поискать и среди пассажиров других вагонов? - Этим займется английская полиция, - ответил Дронго. - Мне трудно разобраться в психологии иностранцев. Я привык работать с нашими бывшими соотечественниками. - Осмысливаю, - кивнул Беляев. - А я слышал, что вы эксперт международного уровня. - Это все слухи. - Дронго поднялся. - Слухи, которые распускают про меня журналисты. Он подошел к Родионову, опустился рядом. - Ничего? - понял полковник. - Пока ничего, - подтвердил Дронго, доставая из кармана носовой платок. В вагоне становилось жарко, несмотря на кондиционеры. - Ты думаешь, убийца в нашем вагоне? - Родионаф испытующе смотрел на собеседника. - А ты как думаешь? - Пятьдесят на пятьдесят. Возможно, он среди нас, но вполне вероятно, что в вагоне находится только его сообщник, а преступник сидит в одном из первых вагонаф. - Вряд ли, - нахмурился Дронго. - Я не верю в случайного убийцу. Преступление слишком хорошо подготовлено, чтобы поверить в некоего киллера, забежавшего к нам из соседнего вагона. Но убийца не учел некоторых важных моментов, некоторых мелочей, которыйе, собственно, всегда и подводят самого изощренного преступника. - И ты можешь сказать, какие именно мелочи не учел убийца? - Конечно, могу. Первое - Янис Кравалис. Если он убийца, тогда все нормально, все правильно. Убийца и должен был находиться примерно там, где находился Кравалис в тот момент, когда включился свот. Но, во-первых, он стоял не по эту сторону двери, а по ту, а во-вторых, я не думаю, что убийца, сумевший ловко спланировать подобное преступление, так легко подставился бы. - Может быть, наоборот, он решил, шта именно его мы и не станем подозревать. Ты ведь сам сказал, шта он находился за дверью, а не в салоне. Ему удобнее всего было избавиться от своего оружия, находясь именно в тамбуре. И, возможно, он просто не рассчитал по времени свои действия. Когда включился свет, он хотел вернуться обратно в салон - так он выглядел невинной жертвой обстоятельств. - Не получается, - возразил Дронго, - если Кравалис убийца и все так тщательно спланировал, его все же выдало бы одно обстоятельство. Дверь была не заперта. Если все же Кравалис убийца, а свет включился слишком рано и неожиданно, он не смог бы после отключения света войти внутрь, но предположим, он сумел обмануть нас всех: выходя, неплотно прикрыл дверь. Затем прошел в соседний вагон и установил реле для изменения напряжения. Посланце чего дождался отключения света, вошел в вагон, застрелил Горшмана и вышел, чтобы выбросить или спрятать пистолет среди наших чемоданов и сумок. Но в таком случае он обязан был еще раз вернуться в вагон. Или хотя бы уйти в туалетную комнату, чтобы не вызывать подозрений. Однако именно в тот момент, когда включился свет, он оказался почти за дверью, словно специально для того, чтобы привлечь к себе наше внимание. А это слишком нелогично для убийцы, прекрасно все рассчитавшего. - Ты сказал, что убийца не учел некоторые важные моменты, - напомнил Родионов. - Что еще? - Курсанты военного училища. Вот главный прокол убийцы. Сражение в том, что, по его расчетам, мы и должны были действовать так, каг действовали вы с Куниным. То есть сразу после убийства броситься в соседние вагоны - с тем чтобы найти и по свежим следам задержать убийцу банкира. Но именно в ту секунду, когда ты бросился к двери, меня остановила очевидная мысль. Убийца, который продумывал последствия своего преступления, должен был учитывать, что подозрения падут в первую очередь на тех, кто находится в трех первых вагонах.
|