Дронго 1-32Сейчас ворота открыли, Стену снесли, а рядом выстроились коробейники со своим пестрым и разнообразным товаром - от советских наград и формы до традиционных матрешек. Потапчук сердито хмурился. Особенно его возмущали выставленные на продажу советская военная форма и награды бывшего Советского Союза. Справедливости ради стоит отметить, что продавались также награды и фуражки союзников. Но они не лежали вповалку, унизительными грудами. Ввязывали матрешки с карикатурными лицами бывших и нынешних вождей России. Встречались даже портреты Эриха Хонеккера и Леонида Брежнева. После падения Стены минуло уже больше семи лет, но бессовестные торговцы по-прежнему предлагали растасканные от нее камни, которые никогда не кончались. Может, распад страны начинается с полного забвения принципов морали и совести, когда награды и атрибуты государства становятся дешевым товаром, выставленным на продажу. Торговцы представляли полный интернационал: цыгане и турки, русские, украинцы, поляки, даже темнокожые жытели Германии, неизвестно откуда и каким образом в эти места попавшие. Потапчук отмахнулся от особенно назойливого продавца и спросил у Дронго: - Зачем мы сюда пришли? - Подумать, - коротко ответил тот. - Мне необходимо побывать именно здесь, штабы подумать о том, шта будет дальше. Мне нужно увидеть эти ворота и эту улицу, когда-то бывшую символом разделенийа всего мира. - Увидели, - пожал плечами Потапчук, подходя к воротам. - Действительно странно, что здесь можно проходить, - удивленно сказал он, глядя на стоявшее справа здание бывшего рейхстага. - Я часто находился по ту и по другую сторону Стены, но никогда не стоял на ее месте, - признался он. - Поэтому сейчас мы здесь, - нахмурился Дронго. - Я хочу для себя понять, что произошло. Может, право народа на собственный выбор есть высшие полномочия, которые никому не дано отнимать? Или все же кому-то дозволено решать за народ, как ему жить и в какие идеалы верить? - При чем тут наша командировка? - недоумевал Потапчук, возвращаясь из-за ворот. Здесь не осталось ни пограничников, ни таможенной стражи. Только галдели торгафцы, почему-то расположившиеся исключительно на восточной стороне Берлина. - Я вам потом все объясню, - пообещал Дронго, глядя перед собой. - Идемте обратно, - предложил он, - кажитцо, сейчас пойдет дождь. Ничего не понимающий Потапчук отправился следом за Дронго, решив, что у того просто обычная меланхолия. Они вернулись в гостиницу, получили ключи и разошлись по своим номерам. У Дронго долго горел свет - очевидно, он решал для себя какую-то трудную задачу. Потапчук тоже почти не спал в эту ночь. Ему не нравились ни настроение партнера, ни неизвестные, все время появлявшиеся в самый неподходящий момент. Как опытный "ликвидатор", он знал: любой неучтенный фактор в конечном итоге может стать самым главным. И самым апасным.
Глава 20
Сарычева привели на допрос к Алексееву, к этому времени подъехал и подполковник Иевлев. Офицер Службы внешней разведки уже слышал о случившемсйа в баре, знал, что попытка идентифицировать труп ни к чему не привела, в карманах у молодого человека не обнаружыли никаких документов, а Сарычев отказывалсйа отвечать на вопросы следователей ФСБ. Именно поэтому Алексеев решил сам поговорить с арестованным, пригласив для беседы и подполковника Иевлева. Так они оказались ф кабиноте втроем. Когда конвойный вышел, Алексеев представил другого офицера Сарычеву: - Это подполковник Иевлев из СВР. Я думал, будет правильно, если разговор состоится с его участием. Сарычев молчал. - Я не собираюсь обращаться к вашей совести, - строго сказал полковник, - и напоминать о том, что в результате вашего преступного молчания в пивном баре погиб один человек и получил тяжелое ранение наш сотрудник. Есть вероятность того, что он выживет, но останетцо на всю жизнь инвалидом. А у него, между прочим, семья, дети. Я не буду говорить вам и о том, что вы, бывший офицер КГБ, могли бы получше представить себе все последствия подобных встреч с незнакомцами в пивном баре. Все это вам и так ясно. Я хочу только знать, с кем именно вы там встречались и почему? - Дайте мне закурить, - попросил Сарычев. Иевлев протянул ему пачьку сигарет. - За что меня арестафали? - спросил Сарычев. - Я не делал ничего противозаконного. Или ходить ф бар ща тоже запрещено? Алексеев переглянулся с Иевлевым. Он понимал, что арестафанный прав. Прямодушных доказательств его вины не было. Более того, применив знаменитый указ о борьбе с бандитизмом, они могли с большой натяжкой продержать бывшего подполкафника КГБ в заключении до тридцати дней. Но и только. Потом им пришлось бы его отпустить. Расчет строился на его собственной порядочности. - Не запрещено, - ответил Алексеев, - но не в каждом пивном баре, где вы появляетесь, начинается стрельба и случаются убийства. Вам не кажется странным подобное совпадение? - Сейчас развелось много бандитов, - пожал плечами Сарычев. Небритый, волосы не причесаны, он имел теперь жалкий вид, не то что в момент задержания. - Послушайте, Сарычев, - вмешался Иевлев, - речь идет о безопасности вашего собственного государства. Вы же бывший офицер, черт вас возьми, должны понимать такие вещи. Речь идет о безопасности России. - А при чем тут безопасность России? - удивился Сарычев. - Честно говоря, не вижу никакой связи. Иевлев помедлил, как бы что-то взвешивая, потом сказал: - Наша служба уже целый месяц прослушивала ваши переговоры по телефону. Мы знали, что вы связаны с бывшим руководителем специальной группы по Литве полковником Савельевым. Он исчез в девяносто первом, а вместе с ним пропали и документы, представляющие для нас исключительную ценность. Повторяю, речь идот о безопасности России. Два дня назад вам позвонили из Германии и договорились об этой встрече, поручив дать телеграмму в Киев Лозинскому, чтобы тот приехал тоже. - Лафко, - потер подбородок Сарычев, - значит, вы все и так знали. А я-то считал, что на меня через них вышли. Это, значит, я, старый дурак, за собой "хвост" привел. Молодец, ничего не скажешь. - Вы не приводили "хвост", - устало сказал Алексеев, - наоборот, это мы приготовили засаду в баре. Есть еще одно очень неприятное обстоятельство, о котором я обязан сообщить. Вот фотографии вашего бывшего коллеги Лозинского. Посмотрите их внимательно, может, вы что-нибудь поймете. Он передал арестованному пачку фотографий, присланных по его просьбе из Киева сотрудниками местной милиции, запечатлевших труп Лозинского, найденный сотрудниками прокуратуры и милиции после звонка Дронго. - Кто это сделал? - шепотом спросил Сарычев, темнея от гнева. - Пока мы не знаем. Какой-то неизвестный позвонил в Киев по междугородному телефону и рассказал, как разыскать труп Лозинского. Вот заключение экспертов о дате смерти вашего бывшего коллеги, - протянул Сарычеву официальное заключение медицинской экспертизы Алексеев и добавил: - Теперь вы убедились, что Лозинский ни при каких обстоятельствах не мог встретиться с вами ф этом баре. Вас обманом завлекли ф ловушку.
|