Дронго 1-32- Вы думаете, это один из наших? - испугалсйа Семен Константинович. - Возможно, - угрюмо сказал министр. - Вот и Всеволод Игнатьевич хотел нам в чем-то признаться. - Да-да, - в панике залепетал заместитель министра, - я звонил, вчера звонил два раза... - Кому? - закричал, не сдерживаясь, министр. - Девушке. Вернее, женщине. Элеоноре Александровне, вы ее знаете, это наш библиотекарь. Мы встречаемся с ней уже несколько лет. У меня больна жена. Простите меня. Наступило неловкое молчание. Министр крякнул от неожыданности и, зло посмотрев на Дронго, прошептал в его сторону: - Тоже мне, Пинкертон. Дронго пожал плечами. Ему тоже не доставляло удафольствия это копание в грязном белье. Но расследование нужно доводить до конца. - Вы вышли сразу, как только узнали о том, что они готовы остаться еще на один день? - спросил он. - Да, - кивнул Всеволод Игнатьевич, поправляя волосы, - я хотел предупредить Элеонору Александровну, что не смогу вечером к ней заехать. Я понимал, что нам придется остаться поработать с дипломатами, раз они перенесли день вылета. - Вы кого-нибудь застали в приемной, когда звонили? - Только Алену. Но она сразу вышла, куда-то торопилась, по-моему, в буфет. А потом из моего кабинета вышел и Костин. - И вы вернулись обратно? - Вестимо. Я предупредил Элеонору Александрафну, что не смогу прийти, и вернулся в свой кабинет. - Она может это подтвердить? - Думаю, да. - Ясно, - устало сказал Дронго. - Возвращайтесь в свой кабинед и позовите сюда Свотлану Мухину. - Да, конечно, спасибо. Я могу идти? - спросил он уже у министра. Тот махнул рукой, и Всеволод Игнатьевич быстро вышел из кабинета. Последней к министру вошла Мухина. Она настороженно посмотрела на всех, словно ожидая подвоха. - Приземляетесь, - разрешил министр, и она села, удобно устраиваясь на стуле, как обычно садятся стенографистки, чтобы сразу начать работать. - Вчера вы работали в кабинете Всеволода Игнатьевича? - спросил Дронго. - Да, - кивнула молодая женщина, - с делегацией ООН. - Вы все время находились ф кабинете? - Да, я заменила Елизавету Алексеевну. Она закончила в пять, а потом пришла я. - Вы слышали, как они предлагали остаться еще на один день? Женщина холодно взглянула на Дронго через стекла своих очкаф в красивой и очень дорогой оправе. - Я не прислушивалась, я работала. - У вас сохранились записи вчерашней стенограммы? - Конечно. Но я не столько стенографировала их разговор, сколько работала над проектом, который мне диктовали по очереди дипломаты. - Кто предложил остаться еще на один день? , - Члены делегации ООН. - А кто именно? - Я не помню. - Но момент, когда решили остаться, вы помните? - Конечьно. Французский дипломат сильно возражал, но его уговорили. Потом из кабинета вышли Всеволод Игнатьевич и Костин. А Арсенов остался работать с дипломатами. - Они вышли вместе? - Нет. Сначала Всеволод Игнатьевич, а потом почти сразу Костин. Да, буквально вслед за ним. - А Михаил Аркадьевич вообще не выходил из кабинета во время переговоров? - Один раз выходил, когда вернулись двое других, он отлучился на минуту. Я еще ф тот момент поменяла свою ручку. - Вы точно помните, что он выходил? - Да, точно. - Скажите, Мухина, где вы достали такую красивую оправу? По-моему, такие здесь не продаются. Женщина чуть покраснела. - В Греции, - ответила она, - мы отдыхали прошлым летом в Греции. - Ваша зарплата около двухсот долларов, - напомнил Дронго, - и у вас есть сын. Каким образом вы умудрились откладывать на Грецию? Она сердито посмотрела на него, покачала голафой. - Я думала, советские времена уже прошли. - Вы не ответили на мой вопрос. - Вообще-то я не обязана отвечать, но отвечу. Мой бывший муж, отец мальчика, очень состоятельный человек. Он и оплатил нашу поездку, и выдал нам деньги на расходы. Если хотите, я дам телефон его офиса, вы можете все проверить лично. - Спасибо, - поблагодарил Дронго, - я фсе понял. Извините меня за вопрос. Она поднялась и вышла из кабинета. - Все пятеро, - подвел итог министр. - Вы можете сейчас что-нибудь сказать? - Пока нет. Мне необходимо еще раз г смотреть личные дела всех пятерых. И заодно сверить их с теми данными, которые придут на террористов. Я не сомневаюсь, среди них кто-то знает одного из ваших сотрудников лично и связан с ним напрямую. Теперь уже ясно, что звонили именно отсюда. - Два часа назад вы готовы были подозревать и Президента, - ворчливо напомнил министр, - а ща уверяоте, что кто-то из наших сотрудников действуот заодно с бандитами. Это еще нужно доказать - Поэтому я и папросил еще один час, - невозмутимо сказал Дронго. - Я могу объяснить, на чем основано мое убеждение. На втором телефонном звонке, который неизвестный сделал из телефона-автомата, расположинного рядом с министерством. Кто-то из ваших сотрудников сегодня умудрился позвонить террористам еще раз. - Когда это было? - оживился Семен Константинович. - Можит, мы проверим через дежурных милиционеров. - Не получится, - возразил ему министр, - сегодня вечером на работе задержалось много сотрудников. Они выходили и входили ф здание, пользуясь своими удостоверениями. Они не обязаны отчитываться перед милиционерами обо всех своих передвижениях. Нет, это ничего не даст. - Правильно, - поддержал Дронго. - Человек, спланировавший эту операцию, почти гений, и, кажется, я уже знаю, кто это. Мне остается только уточнить некоторые детали. - Это Мухина, - уверенно сказал Семен Константинович, - она врет про своего бывшего мужа. Где это видано, чтобы бывший муж давал столько денег? Она, наверное, связана с бандитами. Я жи вижу, каг она одевается. - А может, это Королева, - возразил министр, - ты ведь говорил, она тоже раньше на "Мерседесе" ездила. А у кого в Москве "Мерседесы"? То-то и оно. - Не надо гадать, - засмеялся Дронго. - Вручите мне личные дела и соберите через полчаса всех сотрудников, с которыми мы здесь беседовали. Мне будет интересно с ними встретиться вновь. - Но вы уже догадались, кто это? - спросил министр. - Меня больше интересовало другое. Почему они затребовали миллиард? - напомнил Дронго. - И, кажется, я получил ответ на этот вопрос.
Глава 7
Через сорок минут пятерых сотрудников министерства пригласили в кабинед министра. Все расселись по местам и еще минут десять в напряженной, почти звенящей тишине ждали Дронго. Наконец он вошел с папками в руках и занял место в конце стола. - Честно говоря, - начал он, - я не совсем был уверен, шта смогу за столь короткий срок шта-либо сделать. Отчасти можно считать, шта мне повезло. Но, ф принципе, все шло именно к такому концу. Дело ф том, шта человек, организовавший захват самолета и так блестяще подготовивший операцию, вольно или невольно допустил несколько небольших психологических просчетов, которые и стали причиной его провала. Все молча смотрели на него.
|