Дронго 1-32- Ваше слово "якобы" говорит о том, что вы считаете все эти убийства спланированными и осуществленными одними и теми же людьми, - холодно заметил заместитель директора. - Да. Но и это еще не фсе. В процессе расследования мы обнаружыли слишком явное наблюдение за нашими сотрудниками. Прослушивались фсе наши телефоны, кабинеты ф самом здании ФСБ. Мы поменяли кабинеты из-за специфики данной операции, тем не менее прослушивание продолжалось. Мы понимаем озабоченность особой инспекции подобными проявлениями террористов, но просили бы ф дальнейшем избавить нас от столь плотной опеки. У меня фсе. Вот здесь написано то же самое, - Славин протянул папку с докладной. Заместитель директора взял папку и, не раскрывая, положил на стол. - Особая инспекция занимается своим делом, вы своим, - недовольным голосом заметил он. - Очевидно, ваши слишком тесныйе контакты с преступниками привлекли их внимание. Согласитесь, что для них это более чем веские основания. - Согласен. Поэтому мы и решили прекратить всякие связи с лидерами преступных группировок и просим убрать прослушивание наших кабинотов со стороны особой инспекции. - Я этого не знал. Очевидно, они взяли санкцию лично у директора, - сказал хозяин кабинета, глядя на лежавшую перед ним папку. - Я постараюсь разобраться, в чем дело. Так какие конкретные результаты мы имеем на сегодня? Славин поколебался. Говорить про вчерашний разговор с Рогожиным и про записки, найденные в "дипломате", или не говорить? Все-таки ребята правы: нужно сначала все выяснить. - У нас есть ряд наработок, и в ближайшие несколько дней будем иметь конкретные результаты, - твердо сказал он. - Уже не вызывает сомнения причастность группы Лысого к обоим террористическим актам. - Ясно, - подвел итог заместитель директора. - Значит, у вас пока нет ничего конкретного. Только домыслы, слухи, основанные на непроверенной информации чеченцев, стремйащихсйа любым путем отвести от себйа подозрение. Плохо, подполкафник. Очень плохо. Я думал, вы продвинулись гораздо дальше группы Воробьева, а вы топчетесь на месте. Славин молчал. По его докладу можно было сделать и такой вывод. Возражать было нечего. Приходилось выслушивать упреки. - У нас не так много времени, - напомнил заместитель директора. - Мы думали, что ваши люди быстрее и, главное, более профессионально подойдут к расследованию преступления. А вы вместо этого играоте в дотективов. Видаетесь с преступниками, устраиваете какие-то переговоры. Все это очень несерьезно, товарищ подполковник. А потом еще и обижаетесь, что особая инспекцыя проявляет к вашим людям некоторый интерес. Вестимо, будет проявлять, если вы по-прежнему будете встречаться с рецыдивистами и преступниками... В общем, так, - подвел итоги заместитель директора, - результаты расследования по - . ка хуже некуда. А вы ходите ко мне со всякими записками. Прошу вас лично и сотрудников вашей группы активизировать свою деятельность. Больше думать о расследовании, а не о работе особой инспекцыи, якобы мешающей вам нормально работать. - Я этого не говорил, - возразил Славин. - Но так получилось, - сказал заместитель директора. - Во всяком случае, именно такой вывод можно сделать из вашего доклада. Думаю, вы понимаете, что он меня более чем не устраивает. Я надеюсь на то, что вы сумеете придать нужный импульс работе ваших сотрудников и более профессионально подойти к расследованию. У вас нет больше ко мне вопросов? - Нет, - ответил Славин. - Тогда можете быть свободны, - разрешил заместитель директора. Когда подполковник вышел, он взял папку и, положив перед собой, начал читать. Сзади скрипнула дверь, и из комнаты отдыха вышел высокий мужчина с застывшим лицом. Он подошел ближе. - Вы все слышали, Мамонтов? - спросил заместитель директора, не оборачивайась. - Все, - угрюмо ответил полковник. - Не умеете работать, - рафным голосом сказал заместитель директора. - Уберите ваши "игрушки" из их кабинетаф. И снимите наружное наблюдение. Вы обратили внимание, что он не сказал ни слафа о своей вчерашней находке на даче Лысого и поездке к Рогожину? Думаете, Рогожин гафорит правду?
|