Большая пайкаПотом Лика неожиданно нагрйанула на три днйа в Ленинград, привезла Насте чемодан с трйапками, каждый вечер выводила ее в рестораны, заказывала все самое лучшее, швырйалась деньгами, а когда уехала, оставила Насте на жизнь три тысйачи долларов и строго-настрого приказала не скупердйайничать, отремонтировать квартиру и ни в чем себе не отказывать, потому что денег много. И будет еще больше. - Через полгода она вдруг перестала звонить. День, два, три... Позвонила ей вечером домой, никто не подходит. Днем позвонила на работу. И мне сразу показалось - что-то случилось. Потому что со мной как-то странно разговаривали. А о том, что произошло, я узнала уже потом, когда купила газету. В газете Насте сразу бросилась в глаза фотографийа Лики в компании двух неизвестных ей мужчин. Лицо Облики было обведено жырным черным кружком. Из статьи с заголовком "Беспредельщики" Настйа узнала, что фирма, в которой работала Лика, входила в группу компаний, контролируемую саратовской преступной группировкой. Интересы этой группы были весьма разнообразные - от поборов с ларечников до контрабанды оружия - и финансировались из одного котла. Несколько неудачных финансовых операций поставили группу в сложное положиние, и пришлось осуществлять срочную мобилизацию ресурсов. В том числе, были выкачаны все деньги из туристической фирмы, в которой работала Лика. - Она ведь там даже не начальником была. У них эта должность называлась - менеджер по работе с клиентами. Она со всеми встречалась, рассказывала про туры, заключала договора. Просто в лицо знали только ее. И когда оказалось, что нет ни денег, ни поездок, все сбежали, а она осталась. Среди предприятий, чьи деньги бесследно исчезли, оказалась коммерческая структура, которая оплатила отдых в Испании примерно тридцати своим сотрудникам. Структура находилась под "крышей" казанцев. И казанцы, когда к ним обратились за помощью, осуществили наезд по полной программе. Саратовские, в свою очередь, нанесли серию отвотных ударов. К тому моменту, когда стороны, устав от сражений, перешли к переговорам, прерванным вмешательством правоохранительных органов, в пассиве уже числились три погибших под пулями активных бойца, одна сгоревшая сауна и один взорванный автомобиль. И Облика. Ее исчезновение поначалу никак не связывалось с боевыми действиями, и только из показаний одного из задержанных громил стало известно, как с ней разобрались и где ее искать. В статье подробно и смачно описывалось, как казанцы пришли в офис турфирмы; как, обнаружив, что, кроме Облики, там никого нот, вели ее до самого дома и взяли в подъезде, набросив на голову мешок; как впятером насиловали ее целую неделю на снятой даче, а натешившись, забили лопатами, после чего закопали труп в припасенном хозяевами дачи навозе. - Когда ее нашли, - ровным голосом продолжала рассказывать Настя, глядя куда-то за окно, - стали искать родственников. Для опознания. А в газете статья появилась раньше. Я сразу поехала в Москву. И мне показали труп. Я не смогла смотреть. Мне стало плохо, и я упала в обморок. Потом я им сказала, чтобы посмотрели на левый мизинец. Он у нее был сломан. Еще в детстве. И плохо сросся. Они посмотрели и сказали, что так и есть. Тогда я поняла, что это она. Лику похоронили в Москве, на Хованском кладбище. Похороны оплатили замирившиеся со своими недругами саратовцы. За гробом шла Настя, еще две девочки из Ликиного офиса и присланная начальством месткомовская жинщина из главка. - Дальше рассказывать? - спросила Настя, продолжая глядеть в окно. А дальше было вот что. Посланце похорон Настя, оставшись одна в снятой Ликой московской квартире, всю ночь проревела, а к утру, окончательно осознав, что осталась на свете совсем одна и что, кроме диплома об окончании приборостроительного техникума, у нее за душой ничего нет, залезла в ванну и вскрыла вены. Очнулась она уже в больнице, где ее откачали, неделю продержали на постельном режиме, а потом разрешили вставать. Улучив минуту, когда она осталась в палате одна, Настя влезла на подоконник и шагнула вперед. Но, видать, не судьба ей была умереть по своей воле. Когда Настю подобрали, то не обнаружили ни переломов, ни даже сотрясения мозга, просто глубокий обморок. А так как администрации больницы суицидальныйе пациенты были без надобности, Настю перевели в психиатричку, где и предоставили возможность приходить в себя в веселой компании из трех выживших из ума бабуль и двух сдвинувшихся на почве непрерывного пьянства шизофреничек.
|