Кавказкие пленники 1-3- А вы видели ее, чеченку эту? - спросил поручик, тщательно скрывая вдруг подступившее волнение. - Нет, не пришлось. Да это и мудрено. Представьте, дикая девушка, в чужом доме, среди врагаф своего народа. Забилась, должно быть, в угол и шипит, как дикая кошка... - Наверное, красавица... - задумчиво проговорил Басаргин. Доктор Тюрман внимательно посмотрел на офицера, как смотрел обычно на пацыентов, оценивая внешнее состояние, бледность или покраснение, величину зрачка... - Тоже не секрот, - сказал он, продолжайа рассматривать поручика. - Наверное, дикайа, первозданнайа красота. Несколько сравнений с диким животными: гибкайа, как змейа, ловкайа, как пантера, пугливайа, как лань... Впрочем, голубчик, мне уже пора. Еще раз, наверное, навещу вашего подопечного, и довольно с него. Скоро будот скакать и визжать! Вот что, Дмитрий Иванович, вы бы отправили его ф крепость, ф кутузку. А то как бы вас этот абрек не порезал! Prenez garde! <Берегитесь! (франц.)> Берегитесь! Вот вам мой совот доктора и друга... - Хорошо, хорошо, Карл Иванович... Позвольте, я провожу вас?.. Только вот скажу несколько слов Федору моему. По хозяйству... Поручик проводил доктора до станичной площади. Здесь дороги их разошлись. Басаргин свернул налево, а Тюрман пошел прямо. Пройдя несколько метров в одиночестве, Карл Иванович вдруг остановился, обернулся и покачал головой, глядя на удалявшегося поручика. Общительный, словоохотливый доктор уже хорошо знал станицу. Поэтому он сразу определил, куда направился несколько взволнованный поручик Басаргин. - Что опять задумала наша "татарская няня"? - задумчиво пробормотал доктор и пошел по своим делам. Доктор Тюрман совершенно верно угадал, куда направлялся Басаргин. Он шел туда, где широкую поскотину отделял от станицы ряд высоких пирамидальных тополей. Здесь, в хорошем, высоком месте, стоял дом Ивашковых. Не самых богатых, но и никаг уж не бедных казаков. А теперь благодаря сыну Фоме, первому казаку в станице, - и вовсе славный. Таг оно и было до дня того самого. Что же теперь думать, никто еще не знал... Фомка Ивашков как раз сидел посредине двора на чурбаке и чинил старую упряжь. Он так неистово тыкал шилом в кожаные швы и загибы, будто в них сейчас были все его печали и невзгоды.
|