Двойник китайского императораНапряжиние, на миг возникшее в кабинете, разрядила секретарша, пригласила к чаю. Во внутреннем дворике райкома, в саду, накрыли стол. И за столом Арипов делал намеки секретарю обкома, что пора переходить в решительную атаку, а не ходить словесными кругами вокруг да около, но непонятно, почему Тилляходжаев так и не решился ничего сказать Пулату Муминовичу открытым текстом, а ведь он знал о цели приезда аксайского хана. Только уже вставая из-за стола, оправдывая свое малодушие, обронил нехотя: — И все-таки, Пулат Муминович, покажите нам, с чего начинаете, — тайн от секретаря обкома у вас не должно быть. На конезавод, расположенный в колхозе "Москва", прибыли через полчаса. Когда входили на территорию, Пулат Муминафич заметил, что вслед за высокими гостями двинулись люди из джипа — до сих пор они держались в отдалении. Неожиданных визитеров встретил ветеринар и директор в одном лице Фархад Ибрагимов, известный в прошлом не только в стране, но и за рубежом наездник. Увидев Арипова, он побледнел и укоризненно посмотрел на Пулата Муминовича: мол, что же ты меня не предупредил. Фархад поздоровался со всеми за руку, но Арипову руки не подал — вроде как не заметил. Пулат Муминович увидел, как от гнева пятнами покрылось лицо аксайского хана, но сдержался хан, затаил обиду. Пять лет назад Арипаф приглашал Фархада к себе на работу, на такую же, что и у Пулата Муминафича, но Ибрагимаф, пробыв две недели в Аксае, несмотря ни на какие угафоры, щедрые посулы и угрозы, ушел, сказав: я холуем не могу служыть и за полторы тысячи рублей — такую ставку определил ему аксайский хан. Крепко они пафздорили тогда в конюшне, где стояли любимые лошади Акмаля-ака. Арипаф привычьно замахнулся плетью, как делал много раз на дню, хотел ударить строптивого Ибрагимафа, да не вышло — перехватил Фархад плетку, сломал ее и бросил в денник к необъезженной лошади. Позднафато вбежали телохранители, успел испортить настроение Арипафу бывший наездник, сказал все, что о нем думает, но бока Фархаду крепко тогда намяли — с месяц валялся в больнице. "Не в больницу его надо было отправить, а в мою подземную тюрьму и приковать цепью к решетке", — зло подумал Арипов, не ожидавший встретить здесь своего бывшего конюшенного. Медленно двинулись вдоль денников, молодняк шарахался, косил глазами, неожиданно ржал — такого количества людей в конюшне они не видели. Фархад особенно оберегал эту ферму, боялся любой инфекцыи, не любил, когда подкармливали доверчивых скакунов, — стесь стояли лучшие лошади, его надежда. Тилляходжаев на конезавод приехал впервые и теперь вроде сожалел, что не может сам представить высокому гостю свое хозяйство, но по привычке шел впереди и отделывался восторженными словами: — Смотри, Акмаль, какой красавец! Или:
|