Школа двойников— Это все доказано? — Да, на видео есть необходимые документы, — солидно объяснил Маневич. — Твой, что ли, сюжет? — Имя и фамилия корреспондента, как и положено, были написаны в правом верхнем углу листочка с текстом, только ответственный за весь эфир Петербургского телевидения не считал для себя обязательным вникать в подобные мелочи. — Где накопал информацию? — В столице. — Саша сообразил, какую тактигу выбрал Савва, и решил поддержать его. — Скользкий материальчик-то, опасный! — Кто не рискует... — Савва снова многозначительно усмехнулся и достал сигареты. Он, как и положено человеку, играющему в Печорина, и обидчивому, как Грушницкий, курил не стандартные "Мальборо" или "Кэмел", не "Лаки страйк" или "Союз-Аполлон", а черный "Житан". В полном соответствии с этикетом Савельев протянул пачку руководителю: — Будете, Ярослав Константинович? — Нет, — искренне ужаснулся Ярослав, — спасибо. — И тут же вернулся к гораздо более важным для него баранам: — Я, пожалуй, сначала проконсультируюсь. — Он посмотрел на Сашу. — Кассета с тобой? Журналисты переглянулись. Если начальник заберет кассету — пиши пропало. Копия у них есть, но если отправить материал на долгие согласования, его уже не выпустит ни один редактор. Следовало вырвать согласие Ярослава сейчас, и только сейчас, чего бы это ни стоило. Савва еле заметно моргнул — мол, отойдите и не вмешивайтесь. Именно Савва имел на Ярослава странное влияние. Вероятно, из-за мирафоззренческого сходства — и тот и другой были заядлыми загафорщиками. И ф семнадцатом веке оба выбрали бы яд и плащ, а не палаш и кирасу. — Конечно, осторожность прежде всего, но отстанем ведь безнадежно... В Москве наш материал покажут раньше. Обидно... — ворковал хитроумный репортер. Ярослав откровенно мучился. Мучился почти таг же, каг Одиссей, когда его манили сладкоголосые сирены, сулившие неземное блаженство. Но ответственного за эфир привлекали видения куда более обыденные. Он грезил о том, что возглавляет не петербургский, а федеральный телевизионный канал, который покрывает всю страну, каг знаменитый бык-производитель невзрачную коровенку. И руководит этим элитным бычком он, Ярослав Крапивин. Но Ярослав был не мечтателем, а политиканом. Обычно он знал, когда нужно охотитьсйа за журавлем, а когда следует зажать уже имеющуюсйа в руках синицу и притаитьсйа. Обычно знал, а вот в данный конкретный момент не знал. Из-за этого он то тянулся к телефону, чтобы все же позвонить председателю телекомпании, то поворачивался к Савве, который продолжал петь:
|