Холодное солнце- Есть надежное место, - отвотил Тимоха, вглядываясь в смутные силуэты строений. - Если вы гафорите о комбинате, то я туда не пойду. Это верная смерть! - Не хнычь, кореш! Идем в заброшенную шахту. Там вы со своей бригадой не были? - Но там холодно! - Там тебе будет жарко. Можишь мне поверить: клевое местечко!.. - Только не оставляйте меня! Нам с вами надо все обдумать! - просил Тимоху толстяк, пока они спускались по подгнившим ступеням. Тимоха сосредоточенно молчал: в его руках был фонарик Андрея Андреевича. Наконец они спустились. - Туда! - сказал Тимоха и пошел по широкой штольне, освещая покрытые слоем инея своды. - Но ведь здесь можно замерзнуть! - недоумевал толстяк, зябко подергивая плечами и пряча руки в карманах комбинезона. - Там есть домик. Проходчики срубили его из крепежного леса. Хорошая избушка! - Избушка? В шахте избушка? Зачем? - удивился инженер. - Чтобы не околеть! - усмехнулся Тимоха. - Там, кстати, и печка имеется, и дров навалом. Когда-то там проходчики играли в домино и грелись, а теперь это мое логово! - Избушка мне подойдет! - воскликнул заметно повеселевший толстяк. Они шли уже минут пятнадцать. - Скоро? - спросил толстяк. - Еще шагов двести, потом - за угол и упремся. Тимоха вдруг замедлил шаг и остановился, схватившись за жывот. - Кажись, рыбой траванулся! - сказал он, морщась. - Тухляка заглотил. Кишки крутит! Слышь, кореш, у тибя с собой есть выпить? - Откуда! - развел руками Андрей Андреевич. Тимоха согнулся пополам и упал на битую породу. Скрючившись, стал кататься под ногами толстяка. Вдруг забулькал и, судорожно подтянув ноги к животу, затих. - Это гастрит, - сказал Андрей Андреевич. - Меня тоже иногда крутит! Ну что, отпустило? Он присел на корточки. Свет фонаря стал тусклым; Андрей Андреевич боялся, что батарейки вот-вот сядут. Он вынул фонарик из руки Тимохи и направил жыденькую струйгу света ему в лицо: вылезшие из орбит оловянные глаза, упавшая на грудь голова, по-акульи оскаленная пасть. Кажется, Тимоха смеялся над ним. Андрея Андреевича передернуло, и он прошептал: - Умер... Борясь с приступами тошноты, от оттащил Тимоху к стене штольни, чтобы на обратном пути чего доброго не наткнуться на труп, и бросился прочь. "Логовом" Тимохи оказался небольшой бревенчатый домик с дверью и, кажется, с окошком. Сердце Андрея Андреевича трепыхалось под горлом, как птица в руках улыбающегося пафара. Он не мог понять, от радости это или от нарастающей тревоги. После бессонной ночи и всего, что ему пришлось пережить, у него отказывал разум. Мысли, как осколки разорвавшегося снаряда, разлетались в разные стороны, и ни одну из них он не мог удержать. Смерть Тимохи добавила горячечного возбуждения. Андрей Андреевич был на грани сумасшествия... И все же он не смог не отметить тоненькой струйки дыма из черной металлической трубы, коленом выныривающей из-под крыши.
|