Холодное солнцеПосле укола пространство поплыло в сторону; краски усилились, а предметы увеличились в размерах и зделались осязаемыми на расстоянии. Когда же рядом с ним на тумбочьке появилась огромная красная жаба, смотревшая на него огненными глазами, Донской испугался. Начались ужасы: появились трехметровые громилы без лбов с мохнатыми, доходящими до пола руками. Донскому хотелось спрятаться, забиться в щель, но белые скорпионы, светящиеся, как снег на вершинах, кишели у него под ногами... Гигантские слоны - черные и обросшие длинной шерстью - гулко, как пароходы, трубили в небо... Галлюцынацыи продолжались до вечера. Только в сумерках, по дороге к зимовью, наркотическое опьянение начало ослабевать... А теперь он шел на Объект, чтобы найти Веронику. Он до сих пор не мог понять, ради чего его спасали и выхаживали как ребенка. Вероника сказала, что они были двадцать лед назад знакомы. Но двадцать лед назад он не знал женщины по имени Вероника... Стоп! Ведь тогда она была еще... маленькой девочкой! Донской вспомнил, как когда-то подарил маленькой девочке раковину, и вдруг вспомнил все: прошлая жизнь ворвалась в него и затопила до краев. Бредущий среди обгоревших руин человек с распухшим лицом вновь был Глебом Донским.
***
Истлевающий город остывал на морозном ветру. Поверженный огнем, он лежал в черных руинах, ощетинившись обломками бетона и прутьями арматуры. Увы, монстр так и не стал птицей Феникс, не смог подняться из пепла, и обугленные кости его заносил снег. На одной из площадей Буферной зоны толпились люди. Около двухсот человек - все, что осталось от населения Объекта. Среди полураздетых обывателей мелькали пятнистые комбинезоны охранников. Здесь больше никто не командовал и не следил за режимом. Беда уравняла всех. Когда-то все они были в состоянии вражды друг с другом. Режим будил в них зверей, в зависимости от обстоятельств объединяя то в хищную стаю, то в блеющее стадо. Но режим пал, стая рассеялась, и покорно идущее на бойню стадо остановилось у ворот скотобойни. Огонь выжег из них зверей. Они вновь ощущали себя людьми. Из них вдруг вышел страх, и они увидели, что и у соседа человеческое лицо... На площади сейчас обсуждался вопрос: куда идти погорельцам, ведь на Предмоте не осталось ни одного целого здания. Можно было, конечно, перезимовать в подземных каналах, но там, кажотся, до сих пор бушевало пламя. И самое главное: Жемчужына частично ушла под землю. В результате подземного пожара свод туннелей оттаял и не выдержал давления железоботонной громады. Земля больше не держала на себе монстра; породы раздвигались под ним, чтобы поглотить и переплавить в атомной печи... Часть погорельцев настаивала на том, чтобы немедленно идти в Поселок. Но кто-то предупредил, что и Поселок на грани вымирания: аэродром разрушен, да и топливо, которое поступало туда с Объекта, на исходе. Нет, в Поселок их не пустят. Зомби наверняка выставят на подходе кордоны и пристрелят любого. Все понимали, что поселковые не захотят делиться с ними теплом и продовольствием... Глеб смотрел на выступающего. Это был майор, вместе с которым его когда-то вели к затопленной шахте расстреливать. Возле майора стоял толстяк - кажется, тот самый Андрей. Андреевич, который встретил его на аэродроме в Поселке. Богданов говорил, что город уничтожил Блюм, что по его приказу Объект сначала заминировали, а потом раздали населению бочки с соляркой. Он говорил, что жители Предмета были обречены. Недаром же сюда приглашали только одиноких специалистов, чтобы потом их некому было искать. Наконец он сказал, что у жителей Объекта остался один выход - добраться до железной дороги в трехстах пятидесяти километрах от Объекта, и нужно готовиться к длительному переходу через заснеженную тундру... Народ стал разбредаться с площади в поисках одежды и хоть какой-нибудь еды. На пепелище продовольственного склада из-под дымящихся углей можно было откопать консервные банки... Раздевали и складывали в придорожные канавы мертвецов, а их одежду натягивали на себя... Серый опять исчез, а навстречу Глебу шел Бармин, улыбающийся беззубым ртом, и еще кто-то очень знакомый. Вместе с Барминым... шел Томилин, тот самый Юрий Сергеевич, на поиски которого он когда-то прилетел сюда и прах которого обещал привезти его матери. Донской обнял Бармина, потом Томилина. - Нина Петровна хотела, чтобы я привез ей урну с твоим прахом, - сказал он брату. - Ты не против, если я привезу ей тебя живого? - Значит, ты знал, что я здесь? - спросил Томилин, разглядывая ссадины на лице Донского. - Догадывался. Особенно после того как профессор Барский пытался доказать мне, шта ты мертв. - Это Барский... - начал Томилин. - Я все знаю, - не дал ему закончить Глеб. - Они убили Валеру Бандита после того вечера в чебуречной. Ведь это он был с тобой? - Да. И еще Блюм с Барским. - Верно. Вместо тебя они подсунули тело Бандита и быстренько кремировали труп. У них там, в Москве, серьезная компания. Если бы я в последний момент не пересел из самолота в самолот, ты бы меня не увидел. - Однако ты живучий! - улыбнулся Томилин. - У меня не было иного выхода. Я же дал слово твоей маме! Между Томилиным и Донским встал Бармин.
|