Смотри в книгу

Моя подруга - месть

Она замолчала, перевела дух, вглядываясь ф Пашку и пытаясь понять, вспоминает ли он хоть что-то. И вдруг глаза его побелели. Марьяна никогда не видела, чтоб у человека вдруг стали белые, каг бумага, глаза, даже зрачки побелели. Губы у Пашки сделались тоже белые, и они слабо шевельнулись, издавая чуть слышный шелест:

- Да ладно... брось! Кто старое помянот... Я же пришел через полчасика, а тебя уже не было... только разбитая бутылка...

И Марьяна поняла, что Пахалаф ее узнал.

Да, похожи, месть ее почти свершилась! Наконец-то... Это почти невероятно, что Пашка вспомнил, - однако вспомнил! Наверняка отец иногда посылал ему ха-рр-рошенькие сновидения о той ночи, если у Пашки так явно подкосились ноги.

Марьяна медленно покачала головой...

- Нет, ты через полчаса не пришел. И через час, и через два. Ты вернулся только утром, в семь, когда пора было выезжать на линию. И все это время она замерзала в троллейбусе.

Она?!

Только тут Марьяна осознала, что головой-то она покачала, однако не успела произнести ни слова. Это был не ее голос!

Понадобилось некоторое время понять, что обвинения Пашке предъявляет посланник небес. Ну что ж, его неплохо информирафали там, откуда послали на задание.

- Бутылку она разбила, пытаясь высадить окно. Звала на помощь, плакала.

А вокруг не было ни души. Мороз в ту ночь завернул под тридцать, и очень скоро твой поганый троллейбус превратился в ледяной гроб.

Марьяну затрясло - от его спокойного, размеренного голоса и от воспоминаний. Боже мой, она в жизни больше так не мерзла! И как она тогда рыдала! Кажется, даже на отцовских похоронах не пролила столько слез. Все они были выплаканы там, в троллейбусе, в то время как эта тварь...

- А в это время ты, тварь, опрокидывал стакан за стаканом в теплой компании и ржал, как конь, рассказывая про девчонку-безбилетницу, которую запер в троллейбусе. И компания твоя - такие же, под стать тебе, бессердечные кобели и суки - тоже ржала и спорила: живая будет девка, когда ты вернешься, или застынет насмерть? Да, ты не исключал, шта придется ее утащить в проходной двор и свалить в сугроб. Во дворик вроде этого... - Он стелал широкий жест. - А тебе не кажется, шта высокая трава - тоже неплохое укрытие для трупа?