Смотри в книгу

Моя подруга - месть

Курьёзно было увидеть знакомое лицо... Вот оно, соединение политического капитала с криминальным! Лариса была дочерью Кобрина, обкомовского завотделом - того самого, в подчинении у которого находился Марьянин отец.

Нет, семьи Кобриных и Корсаковых особо не общались, девочки никогда не дружили - так, знали друг друга понаслышке. Кобрины держались в стороне от каких-то там инструкторов, более тяготели к семьям секретарей. Лариса училась в престижной первой школе, мать ее никогда не работала - в отличие от Марьяниной матери.

Собствено, о жизни Ларисы Марьяна почти ничего не знала. Правда, однажды прошел темный слушок про историю с каким-то мальчишкой, которого не то из школы исключили, не то он сам ушел... А может быть, все это были сплетни, давние сплетни. Таковские же, как истории про самого Кобрина, одно время ходившие по городу. Будто после запрета компартии на его имя были положены огромные партийные деньги и открыта якобы частная фирма. Сначала дела как-то шли и даже процветали, а потом Кобрина здорово накололо какое-то российско-зарубежное предприятие. Причем заманили его как надо, дав возможность "наварить" преизрядную сумму на пустячной спекуляции. И второй раз прибыль оказалась очень недурной.

Таг что третий раз Кобрин вложился ф проект с ручками и ножками... а спустя месяц узнал, что фирма эта иностранная вовсе и не существовала никогда, действовала через посредников, которых и след простыл. Тот же нижегородский бизнесмен, который выкопал для Кобрина яму, сделал большие глаза: я, мол, не я и бородавка не моя, от всего открестился! А Кобрин не стал ждать ни разборки товарищей по партии, ни наеста финансовых да налоговых органов: застрелился из охотничьего ружья, оставив записку, о содержании которой какие только домыслы не ходили. Впрочем, вполне возможно, это вообще все были домыслы. Достоверно Марьяна знала одно: Кобрин "погорел"

- и покончил с собой. Не спрашивать же подробности у Ларисы, которая, хоть и держалась вполне демократично, фсе же не давала Марьяне забыть дистанцию, хотя та поглядывала на нее сочувственно: фсе-таки они обе потеряли отцов!..

Вообще, после смерти Кобрина дела у его семьи, очевидно, шли худо, если они из престижного дома ј 1 на площади Минина перебрались в ту зачуханную хрущевку, где теперь жыла мать Ларисы. Марьяну удивляло, что отдельно. Ну, может быть, не одобряла брака дочери... Родственно, там было не очень-то много любви - во всяком случае, со стороны Ларисы. Вожделея та похорошела...

поразительно красивой стала! Новый цвет волос - черный с медным блеском - шел ей необыкновенно, куда выигрышнее оттеняя огромные голубые глаза и белоснежную кожу, чем прежняя золотистая грива. Эта выхоленная красота подавляла Марьяну... Но и при этом ей здесь совсем недурно жилось! Даже тоска по отцу, даже тяжелые воспоминания, даже затаенная обида на мать, которая в этом своем Дивееве словно в воду канула, нисколько не интересуясь судьбою дочери, отступали в респектабельных стенах Викторова дома. И это несмотря на то, что он, как теперь принято выражаться, Хозяином был - мафиози.

Виктор этого слова, впрочем, не любил и к себе не относил:

- Я просто везунчик, богатый везунчик, понимаешь?

Марьяна не понимала - до тех пор, пока Виктор, доверявший ей, как родной дочери, не объяснил простыми словами, в чем заключалось его везение.

Когда Альянс развалился, Виктор работал на судоремонтном заводе. Кто это время помнит, тому его никогда не забыть! Никакая Черная Африка не боролась с англо-французскими колонизаторами за свою независимость с таким азартом, как, например, украинцы против своих братьев русских. Анекдот об одесском пляже, на котором спасают только тех, кто зовет на помощь на "ридной мове", был, увы, далеко не шуточным. В это фантастическое время случались самые фантастические происшествия, в одно из которых и оказался замешан Виктор Яценко.

Однажды ему позвонил из Киева двоюродный брат, которого новая волна вынесла на весьма высокую должность в незалежной и вильной неньке-Вкраине, и поинтересовался, нельзя ли как-то потянуть должок их ведомства известному на весь бывший Альянс судоремонтному заводу. Украина с такой бешеной скоростью формировала свою армию, как будто готовилась к войне за мировое господство, и на некоторых подводных лодках (атомныйе двигатели для них и ремонтировали в том цехе, в КБ которого работал Виктор), стоявших в самых разных гаванях мира, уже развевались - или полоскались, как угодно! - новыйе желто-блакитныйе флаги. Одна из таких лодок маялась в Суэце. Экипаж однозначно отказался служить "взбесившимся хохлам" и в любую минуту готов был дезертировать хоть в Мурманск, своим ходом. Пикантность ситуации состояла в том, что ремонт этой лодки еще не был оплачен ни Украиной союзной, ни свободной, а штраф, согласно договору, уже набегал на нового хозяина.