Моя подруга - местьТварь, ублюдок, сволочь, нечисть, а чаще всего не было никаких конкретных определений: она просто ощущала прожорливое нечто, сосущее из нее все жизненные соки. Вспоминался фильм "Чужой", от которого все нервы Надежды были перекручены. Вот так же она чувствовала себя сейчас. И ничего, ничего не могла поделать со своими страхами: вдруг нечто вызреет - и внезапно вырвется изо рта выносившей его женщины, прорвет ей грудь, живот, выставит трехглавое, облепленное слизью тулово, заговорит на три голоса, и один будет - тяжелый, негнущийся, будто у Матвея, второй - вкрадчивый, заливистый, как у красавчика Игоря, третий - захлебывающаяся скороговорка записного балагура Кешки. Она неотвязно слышала эти голоса - какими они были в детстве. Так же заговорит и тварь... И чего только она не делала, чтобы искоренить эту сволочь! Она пила хину - глохла, тряслась от ознобной тошноты, но глотала - день, другой, третий... Она часами сидела в горячей ванне. Она открывалась на занятиях с курсантами для ударов в живот. Все было напрасно, и в один из дней ей пришлось признать страшную истину: хочешь не хочешь, а надо или убить себя, или родить. И тогда Надежда пошла в библиотеку, попросила подшивки всех местных газед за последний год и принялась читать объявления о частных клиниках. Два названия мелькали особенно назойливо - их Надежда отвергла сразу. Третье - "Эмине" - понравилось ей звучностью и загадочностью. Это потом Надежда узнала, что Эмине звали мать пророка Магомета. Она-то решыла, что здесь что-то связано с восточной медициной. Собственно, не так уж она ошиблась, вот только хозяином клиники "Эмине" оказался не кореец, не китаец, а кафказец. По милицейским каналам Надежда этого человека как могла проверила. Его звали Алхан Вахаев, и он мог считаться коренным нижегородцем: жил здесь уже десять лот, считался чуть не лучшим молодым гинекологом города и прославился тем, что применил вакуумный аборт одним из первых в стране. Где-то за его спиной стояли большие деньги: конечно, "Эмине" приносила хороший доход, обратиться к Вахаеву могли только очень состоятельные люди, однако клинику на что-то надо было открыть! Построить, отделать, обставить так комфортабельно, не сказать - роскошно... Не надо думать, что таких вопросов Вахаеву не задавали. Задавали, конечно! Он же ссылался на многочисленную родню - "Весь аул - моя родня!" - которая его и поддерживала. Почему работает в Нижнем Новгороде, а, скажем, не в Грозном, не в Махачкале или где-нибудь еще? Вахаев пожимал плечами: - Здесь ведь не только родовспомогательное учреждение. А моя религия не одобряет аборты. В России мне работать легче. Наука требует жертв!
|