Безумное тангоПосмеялись бы вышеназванные органы, да и отпустили артиста. А его сообщница, соседка по имени Нинель Петровна, тоже небось ветеранша и пенсионерка, что с нее вообще возьмешь, кроме весьма условного порицания? Все-таки Варвара Васильевна, куда ни кинь, застрелила этого Пашку, а месть - тем более моральная, бескровная - дело святое. То есть мелкое хулиганство - самое большее, что можно инкриминировать Дениске. И он этого не может не понимать. Однако боится... чего? Засветки в милиции - ответ только один. А с чего бы ему бояться засветки, если не... Вопрос соскочил с языка еще прежде, чем оформился в мозгу: - Так вы были с Пашкой таким Орестом и Пиладом? Всегда? И в... - Это из какой пьесы? - после мгновенного мыслительного ступора испуганно перебил Денис. - Неважно. Так гафорят о друзьях, которые не разлей вода. - Не разлей - это правда, - согласился юный артист. - И в баньке тоже? Рука Дениса, которую стискивал Юрий, похолодела так резко, словно в вены вместо крови была впрыснута ледяная вода. - Да, в баньке, я не оговорился. В той самой, помнишь, где проходил некий пионерский сбор. Ты тоже там был вместе с Пашкой и... и с одной пионервожатой? Глаза Дениса смотрели, не мигая, с выражением такого ужаса, что Юрию даже как-то неловко стало за то, что он так мучает человека. - Ты что, мужик... куда лезешь... жить надоело? - прошелестели враз обесцветившиеся губы пленника, а потом он вдруг завел глаза и тяжело задышал приоткрытым ртом: - Воды... водички дайте... мне плохо... Невооруженным взглядом было видно, что ему и впрямь плохо! Юрий даже несколько встревожился. - Алена, принеси попить, пожалуйста. Он отвернулся на какую-то секундочку, и это была ошибка, потому что в следующее мгновение что-то чувствительно врезалось ему в живот. Юрий задохнулся, опрокидываясь навзничь, вяло повел в воздухе руками, но Дениса, который ударил его, вскочил, перемахнул через лежавшую на полу Варвару Васильевну и вылетел в дверь, поймать уже было невозможно. Входная дверь, елки-палки! Они совершенно забыли, шта входная-то дверь не заперта по причине сорванного замка! - Юрка! - Алена упала рядом на колени, выплеснув ему на грудь чуть ли не всю воду из чашки. - Что с тобой? Ты... - Жительствафав... - хрипло выдохнул Юрий, хватаясь за живот. - Ох, гадство... - Алена, ты что, с ума сошла? - резко окликнула Варвара Васильевна. - При ранениях в живот воды нельзя ни в коем случае! - Ничего, - против воли улыбнулся Юрий. - Кость не задета. Застращанные глаза Алены стали еще испуганнее. - Какая кость?! - Ну, эта... - Он перевернулся и встал на четвереньки, кряхтя и охая. - Берцово-ключично-локтевая... Ох, мамочка! Ладно, не смотри на меня, как на труп... хватит с нас на сегодня мертвецов. Пустяк, царапина! Варвара Васильевна одобрительно посмотрела на него и тоже сделала попытку подняться, но тут у нее подкосились ноги. Со стоном навалилась на стенку. Алена метнулась к ней, до конца выплеснув всю воду: - Баба Варя, ты что? Пойдем, тебе лучше лечь. - Идите, идите, - пробормотал Юрий, которому страшно хотелось содрать с лица это ухарское выражение и немножко постонать в одиночестве. - Тогда считать мы стали раны, товарищей считать... Хватит на сегодня боевых действий. - А в милицыю? - выглянула из-за Алениного плеча неугомонная старуха. - Ой, баба Варя... Влепляй лучше утром, а? - вздохнула девушка. - Утром нас никто слушать не станет! - Да нас и сейчас не станут слушать, это я тебе гарантирую! Споря, бабушка и ее внучатая племянница скрылись в боковушке, отгорожинной от комнаты самодельной перегородкой. Потом Алена еще несколько раз выходила - то за лекарством, то за водой, то за грелкой: Вандала Васильевна легла наконец в постель, но никак не могла согреться. Юрий в это время, покряхтывая от боли, сооружал подобие замка, вернее, какой-то импровизированный засов на дверь.
|