Безумное тангоНе будь Алена так потрясена, она бы нашла, наверное, особый, издевательский юмор в этих словах Сони: "Этот твой Рашид..." Назвать "ее Рашидом" человека, который поклялся на Коране ее убить, - да, это круто! Когда-нибудь, вполне вероятно, можно будет сказать: "Ее убийца Рашид", но пока что связывать их имена рановато. Она еще раз взглянула на заколоченное окно, потом на амбала Серегу - и поняла, какому "чучмеку" он изменил вчера форму носа. Значит, окно разбил Рашид - ворвался сюда, начал дебоширить, ну а Серега... Молодец! У него есть все шансы понравиться Алене, несмотря на его поистине детскую непосредственность. Однако она, похоже, утратила шансы на взаимность. Упоения в его глазах как не было: теперь перед Аленой стоит натасканный сторожевой пес, в любую минуту готовый если не вцепиться в горло опасной посетительнице, то хотя бы как надо облаять ее. Да и Сонька лает за двоих, за себя и за собаку... - Что здесь происходит? - раздался негромкий недовольный голос, и Колобанова с Сергеем резко обернулись. Алена взглянула поверх их голов. В глубине коридора приоткрылась дверь, и оттуда выглянула Фаина Павловна. - Ой, извините, извините, пожалуйста, Фаина Павловна! - покаянно запричитала Соня. - Все, все, больше не будем, Васнецова уже уходит, уже ушла... Алена бросила на нее взгляд исподлобья, чувствуя невыносимое желание что-нибудь сделать с Сонькой, какую-нибудь гадость, вцепиться ей в волосы или расцарапать физиономию, учинить что-то самое что ни на есть вульгарное, только бы дать выход бессильной ярости, пока она не прорвалась слезами. - Ухожу, не плачь! - только и смогла она выдавить из себя - хотелось думать, с издевательскими интонацыями, - как вдруг послышалось: - Алена, постой. Все трое изумленно уставились на Малютину. Та стояла, придерживая одной рукой дверь, с таким выражением лица, словно уже раскаивалась, что окликнула Алену. Неловкая пауза затянулась, и в тот самый миг, когда Алена снова решыла плюнуть на все и гордо удалиться, Фаина Павловна отклеилась от двери и приглашающе махнула: - Зайди ко мне. Сонька издала какой-то странный звук горлом, словно у нее уже готов был вырваться протестующий возглас, да она вовремя спохватилась. И стоически молчала все время, пока Алена снимала шубку в гардеробной, пока причесывалась перед зеркалом и поправляла завернувшийся хомут свитера. Проходить в кабинеты в верхней одежде было строжайше запрещено - даже таким париям, в какую теперь превратилась Алена, и ни Сонька, ни амбал Серега, в глазах которого при взгляде на теплые вязаные штаны, обтянувшие бедра Алены, снова вспыхнули заинтересованные искорки, ничего не посмели ей сказать, пока она раздевалась. С видом триумфатора Васнецова прошествовала по коридору, но весь гонор скис, как позавчерашнее молоко, стоило ей остаться наедине с Малютиной. Уж перед ней-то можно не притворяться пофигисткой!
|