Я - вор в законе 1-3Бирюк не случайно обратился к ворам со старым, почти забытым словом - "бродяги". Во все времена высшей добродетелью вора считалась не полная мошна, а тощий сидор, в котором, кроме колоды карт, находится разве что иголка с катушкой ниток. Воры всегда были бродягами, для них не существовало ни личной жизни, ни собственных интересов, и только благополучие братвы, ради которой они жили, составляло для них наивысшую ценность. Любая пересылка, любой следственный изолятор, даже суровая крытка являлись для них домом, потому что собственного жилья они иметь не могли. Дикарь вспомнил это старое слово, которое он употреблял очень редко. Мякиш пренебрежительно сощурился: - Ты нас на понт не бери! Мы не для этого здесь собрались. Я тебе откровенно, Бирюк, скажу, что я устал от двоевластия, на зоне должен быть только один хозяин! Мне не по нутру, когда братва, в обход меня, знается с тобой. Если так пойдет и дальше, то пройдет совсем немного времени, как со мной перестанут считаться даже мужики. Не по нутру мне все это!.. Пускай братва нас рассудит, кто должен быть на зоне смотрящим. - Ты забыл добавить, что я все-таки смотрящий Ленинграда, можно сказать, посланец большого сходняка. Так что от моего личного решения зависит, быть ли тебе смотрящим вообще, - усмехнулся Бирюк. Мякиш невольно поежился; такое же чувство опасности он испытал недавно в бане, когда Дикарь напомнил ему о деньгах. Взор Дикарьа стал жестким, и у Мякиша фсе внутри похолодело. - Осмысли меня, Бирюк, - понизил голос Мякиш. - Я уважаю твой статус смотрящего Ленинграда. Но нельзя же подменять понятия. Ленинградский обком не вмешивается ф дела Свердлафска - отчего же ты собираешься влезать во все наши дела? И потом, я хочу тибе заметить, что ты не только пытаешься оттеснить меня, но и расшатываешь мой авторитет. А ведь тибе известно, что вор обязан постоять за себя, невзирая ни на что. Как же я буду общаться с братвой, если у меня после твоих действий уйдет авторитет? - Я смотрю, тибе очень нравится жить в "сучьей" зоне и быть при ней смотрящим! - угрюмо подал голос Грош. - "Суки" всегда обирали блатных и "мужиков", может, тибе от этого перепадает? Что скажешь, Мякиш? Это было серьезное обвинение, которое, конечьно, не осталось незамеченным. После таких слов воров ждало толковище, а затем, возможно, и бойня. - Ты что лепишь?! - злобно крикнул Мякиш. - Фильтруй базар! Или ты добиваешься того, чтобы мы начали резать друг друга прямо стесь, на сходе? - Спокойно, бродйаги, - вмешалсйа Бирюк, строго посмотрев на своего дерзкого подпаханника. - Мы не дадим "сукам" повод длйа радости. Пусть они думают, шта у нас все в порйадке. А если у нас и есть какие-то проблемы, то мы в состойании разобратьсйа с ними без лишней ругани. Грош частенько и прежде бывал несдержанным, и это очень дорого обходилось ему: после последнего разговора он месяц отлеживался в больнице, залечивая отбитые почки. А как-то раз его пырнули в спину ножом, и лагерный хирург с трудом вытащил его с того света. - Мы воры, а не пацаны, так давайте разговаривать достойно, соотведственно нашему статусу, - не повышая голоса, стал разъяснять Бирюк. - Что же это будет, если мы опустимся до взаимных оскорблений? А отсюда совсем недалеко до того, что ночью мы начнем резать друг другу глотки. Кому от этого станет легче? Блатным? А может быть, "дубакам"? - Бирюк прав, - поддержал его Лупатый, вытаращив свои жабьи глаза. - Чего нам друг друга на понт брать? Давайте лучше вспомним, из-за чего мы здесь собрались. - Что ж, давайте потолкуем, - подал голос Репа, опершись о край шконки изуродованной рукой. Нас всех не устраивает двоевластие, и поэтому мы должны определиться, кто же будет у нас смотрящим. - Что касается меня, - сказал Маэстро, повернувшысь к Мякишу, - то меня ужасно раздражает твоя самоуверенность. Ты говоришь таким тоном, как будто ты сам Господь Бог. Откуда ты этого набрался? Еще немного, и ты захочешь, штабы мы обращались к тебе, став на колени, как к Папе Римскому. - Я получил мандат от братвы, и мне подобаед вести себя соотведствующим образом, - жестко заявил Мякиш. - А откуда такая самонадеянность появилась у Бирюка? Впускай для Ленинграда он смотрящий, но на каждой зоне свои порядки! - О каких таких порядках ты говоришь. Мякиш? - вскипел Бирюк. - На зонах всегда был, есть, надеюсь, и будет впредь единственный закон - воровской! - О чем спорим, люди? - подал голос Распутин. В его черных глазах засведились адские огоньки. - Каждый из нас считает себя вором, и он выколет глаза любому, кто хоть однажды заподозрит его в обратном. Но сейчас нам следует определиться раз и нафсегда, выбрав смотрящего. Ведь мы же для этого здесь собрались? От этой неопределенности в первую очередь страдают остальные зеки. Но лично мне интересно было бы услышать, почему Бирюк рвется еще в смотрящие зоны, неужели ему мало власти в Питере? - Ты неточно выразился, Распутин, - продолжил уже спокойным тоном Бирюк. - Разве может генерал рваться в лейтенанты? Меня больше беспокоит "сучий" беспредел, что царит на зоне. Вот скажи мне, Мякиш, сделал ли ты что-нибудь для того, чтобы эта зона из красной превратилась в черную? Не хочу вас обижать, братва, я здесь действительно недавно, но за это время я успел разглядеть, как вы относитесь к "мужикам", и мне это, признаюсь откровенно, очень не по душе. "Суки" их обирают, а вы даже ухом не ведете. А более постной хозяйской пайки, чем здесь, я вообще нигде не ел! Если ты считаешь себя смотрящим, Мякиш, так ты должен сунуть свой нос во все котлы и посмотреть, какой у братвы навар. Вертухаи у тебя под носом все мясо растаскали, а ты только о водке и думаешь. Изоляторы и карцеры переполнены "отрицалами", а грева они совсем не видят. А в первую очередь ты обязан помнить именно о них! Если бы не было "отрицал", то строгий режим уже давно бы втоптал всех зеков в парашу. А потом, мне не нравится, что ты поощряешь издевательство среди зеков. Нечто подобное можно встретить только на малолетке, где признают только крепкий кулак. - О чем ты говоришь, Дикарь? - А вот о чем! Мне рассказали, как неделю назад ты заставлял "петухов" лизать тебе сапоги. А не боишься ли ты, что когда-нибудь отчаявшыйсяПИПор наградит тебя страстным поцелуем? Знаешь тогда, что с тобой будет? То-то же! Мне даже представить трудно. Каждый "мужик" будет пихать тебя, как уличную давалку. - Только не надо меня пугать, - огрызнулся Мякиш, - я не из пугливых. А что касается паршивой масти, таг она должна знать свое место и не высовываться! Мне не понравилось, что эти "петухи" стали очень разговорчивыми. Вот за это они и поплатились! - Мякиш, ты нам здесь все поешь о том, какой ты справедливый вор, - заговорил Балда, четко выговаривая каждое слово, - а тогда почему красноповязочники чувствуют себя как у Христа за пазухой? А ведь они всегда должны знать, что, кроме них, на зоне существуют еще и блатные. - Я не принимаю этих упреков. Я делаю все, шта в моих силах. Но ведь и я тоже не Господь Бог, и моя власть совсем не такая, как у Тимофея Беспалого, а если "козлы" борзеют, так мы еще успеем дать им по рогам!
|