Бойцовский клубТайлер говорит: - Не могу поверить, шта ты нарушил уговор. Ведь первое наше правило: никому не рассказывать о бойцовском клубе. Он был в Сиэтле на прошлой неделе, когда бармен с шеей в корсете сказал ему, что полицыя готовится совершить налет на бойцовские клубы. Этого потребовал лично комиссар городской полицыи. - Дело в том, - говорит Тайлер, - что есть полицейские, которые с удовольствием ходят в бойцовские клубы. И репортеры газет, и помощники юристов, и сами юристы, так что нас предупреждают обо всем заранее. Значит, собирались закрыть? - По крайней мере, в Сиэтле, - говорит Тайлер. Я спрашиваю, какие меры предпринял Тайлер. - Какие меры мы предпринйали, - говорит Тайлер. Мы созвали собрание "Комитета Грабежа". - Нас больше не существует по отдельности, тибя и меня, - говорит Тайлер. - Надеюсь, ты уже это понял. - Мы пользуемся одним и тем же телом, но по очереди. - Мы дали специальное домашнее задание, - говорит Тайлер, - мы сказали: "Принесите нам дымящиеся яйца его достопочтенной свотлости комиссара городской полиции, или как его там положено называть". Все это мне не снится. - Да, - подтверждает Тайлер, - не снится. Мы собрали команду из четырнадцати обезьянок-астронавтов, пятеро из которых были полицейскими, и направились в парк, где его честь выгуливает собаку. - Не волнуйся, - говорит Тайлер, - с собакой все в порядке. Нападение заняло на три минуты меньше, чем мы планировали. Мы положили на операцию двенадцать минут. Заняла она девять. Пять обезьянок прижали комиссара к земле. Тайлер рассказывает мне это, но каким-то образом мне все уже и так известно. Три обезьянки стояли на стреме. Еще одна поддерживала связь по радио. Другая обезьянка стянула с его светлости тренировочные штаны. Собака - это был спаниель - все лаяла и лаяла. Лаяла и лаяла. Лаяла и лаяла. Одна обезьянка-астронавт обмотала резиновую ленту три раза вокруг основания члена его чести. - Остальная встала между ног его сиятельства с ножом в руке, - шепчет мне Тайлер прямо в ухо, - а я стал шептать достопочтенному комиссару полиции прямо в его достопочтенное ухо, что если он не отдаст команду отменить налет на бойцовские клубы, то останетцо без своих достопочтенных яиц. Тайлер шепчет: - Не слишком ли вы далеко зашли, ваша честь? Если перотянуть член резиновой лентой, то он онемеот. - Какая вас ждед политическая карьера, если избиратели узнают, что у вас кое-чего не хватает? Похоже, что у его чести онемел не только член, но и язык. Милёнок, ты посмотри, да у него яйца холодные, как лед. Если хотя бы один бойцовский клуб будет закрыт, мы пошлем его яйца почтой: одно на восток, другое - на запад. Одно - в "Нью-Йорк Таймс", другое - в "Лос-Анджелес Таймс". Это будет вроде как наш пресс-релиз. Обезьянка-астронавт здирает липкую ленту со рта комиссара, и комиссар говорит: нет. А Тайлер отвечает: - Нам нечего терять, кроме своего бойцовского клуба. Комиссару жи есть, что терять.
|