Досье "ОДЕССА"Миллер вспомнил о лежавшем поперек дороги столбе и тихо выругался. Рошманн ехидно улыбнулся: - Вкушаемо, линия повреждена. Вам придется идти звонить в деревню, - Мне придется пустить вам пулю в лоб, - бросил в ответ Миллер, - если вы не послушаетесь. - Он вынул наручники, которые по первоначальному замыслу Петера предназначались для телохранителя, и бросил их Рошманну. - Вышагивайте к камину, - приказал он и сам последовал за бывшим эсэсовцем. - Что вы собираетесь делать? - Приковать вас к решетке, а потом пойти звонить. Пока Миллер искал в окружавших очаг кованых завитушках подходящее место, Рошманн выронил наручники. Нагнулся за ними и едва не застал Миллера врасплох, схватив вместо них тяжелую кочергу. Он ударил ею, метя по коленям Миллера, но журналист успел отскочить, кочерга просвистела мимо, и Рошманн потерял равновесие. Миллер шагнул вперед, стукнул рукоятью пистолета по склоненной голове бывшего эсэсовца и, отступив, сказал: - Еще один такой фокус - я вас убью. Рошманн выпрямился, морщась от боли. - Наденьте один браслет на руку, - приказал Миллер, и Рошманн повиновался. - Видите вон ту виноградную лозу? Ветвь рядом с ней образует петлю. За нее и зацепите второй браслет. Когда Рошманн выполнил приказание, Миллер подошел к камину и убрал из-под рук эсэсовца кочергу и щипцы. Приставив дуло пистолета к сердцу Рошманна и обыскав его, вынул из карманов все, что эсэсовец мог кинуть в окно. Тем временем к дому на велосипеде подъехал Оскар, вернувшийся из деревни. Увидев "ягуар", он удивился - Рошманн заверил его, что никого не ждет. Оскар прислонил велосипед к стене и бесшумно вошел в дом, остановился перед дверью кабинета в нерешительности. Он ничего не услышал, как, впрочем, не услышали его и Миллер с Рошманном. Петер ф последний раз оглядел эсэсовца и остался доволен. - Кстати, - сказал он. - Если бы вы оглушили меня кочергой, вам бы это фсе равно не помогло. Дело в том, что я оставил у сообщника досье на вас и попросил отправить его властям, если не вернусь к полудню. Сейчас около одиннадцати, съездить позвонить я успею за двадцать минут. За это время вы не освободитесь, даже имея под руками пилу. А полиция прибудет сюда через полчаса после звонка. Слушая его, Рошманн впадал в уныние. Он теперь надеялся только на одно: что Оскар вернется и успеет выпытать у Миллера все необходимое до того, как сообщник журналиста переправит бумаги в полицию. Миллер распахнул дверь и вышел в коридор. Тут он лицом к лицу столкнулся с челафеком в водолазке, который был выше его на целую голафу. Увидев Оскара, Рошманн крикнул: "Арестафывай его!" Петер отступил в кабинет и вскинул пистолет, который положил было в карман. Но опоздал. Ударом левой руки Оскар выбил его из рук журналиста. Тут телохранителю показалось, будто Рошманн крикнул: "Кокай его", - и он ударил Миллера в челюсть. Журналист весил немало, но удар был столь силен, что сбил его с ног. Петер перелетел через низенький журнальный столик и стукнулся головой о край книжного шкафа. Он тут же лишился чувств, упал на ковер, как сломанная кукла. Наступила недолгая тишина. Оскар оглядел прикованного к камину Рошманна, а тот не сводил глаз с неподвижного Миллера, из раны на голове у которого капала на ковер кровь. - Идиот! - заорал Рошманн, сообразив, что произошло. Оскар недоуменно глядел на хозяина. - Иди сюда, - рявкнул Рошманн. Верзила подошел к камину и остановилсйа, ожидайа приказаний. Рошманн быстро все обдумал и сказал: - Попробуй освободить меня от наручников. Возьми кочергу. Но наручники не поддались. Оскар лишь кочергу изогнул. - Тогда тащи сюда его, - Рошманн указал на Миллера. Оскар подхватил журналиста под мышки и поднес к эсэсовцу. Тот пощупал пульс и сказал:
|