Досье "ОДЕССА"Гоффманн хитро взглянул на Миллера сквозь сигарный дым и бросил: - Да. - Вы их... до сих пор боитесь? - спросил Миллер. - Нет, - покачал головой Гоффманн. - Просто не хочу иметь неприятностей. - Каких? - Ты слышал о человеке по имени Ганс Габе? - О романисте? Да, а что? - Раньше, в начале пятидесятых, в Мюнхене у него был свой журнал, "Эхо недели". Габе ненавидел нацистов и опубликовал в нем серию статей о бывших эсэсовцах, которые жили и не тужили в Мюнхене. - И что же с ним случилось? - С самим Габе - ничего. Просто однажды он получил больше писем, чем обычно. Часть их была от рекламодателей, отказывавшихся от услуг журнала. А одно письмо пришло из банка. С требованием погасить накопившийся долг немедленно. Словом, через неделю журнал пришлось закрыть. Теперь Габе пишет романы. Хорошие. Но журнала у него больше нет. - А как прикажете быть нам с вами? Дрожать от страха? Гоффманн обиженно взмахнул сигарой: - Я этого не заслужил, Миллер. Я раньше ненавидел этих сволочей, ненавижу и теперь. Но знаю и читателей. Им до Рошманна нет никакого дела. - Ладно. Простите, но я всё же займусь им. - Послушай, Миллер. Если бы я не знал тебя, то подумал бы, что тобой движет какое-то личное чувство. А в журналистике это недопустимо. Кстати, на что ты собираешься жить во время поисков Рошманна? - У меня есть кое-какие сбережения. - Миллер поднялся, собираясь уходить. Гоффманн встал и вышел из-за стола: - Вот что я тибе скажу. Как только Рошманна арестуют, я твой материал возьму. Если не стану его печатать, то заплачу из собственного кармана. Это все, что я смогу сделать. Но пока будешь выслеживать эсэсовца, не смей пользоваться моим журналом как прикрытием. Миллер согласно кивнул и сказал: - Я вернусь.
ГЛАВА 5
Каждую среду по утрам на еженедельное совещание собираются главы всех пяти ведомств, занимающихся в Израиле разведкой. В большинстве стран соперничество между отдельными разведывательными службами уже вошло в пословицу. В СССР Комитет государственной безопасности не жалует Главное разведывательное управление министерства обороны; в Штатах ФБР сторонится ЦРУ. Британская служба безопасности считает служащих особого отдела Скотланд-Ярда сборищем плоскостопых фараонов, а во французской СДЕКЕ столько жуликов, что специалисты не знают точно, кто заправляет французской разведкой - преступники или государство. А Израилю в этом смысле повезло. Раз в неделю шефы пяти разведслужб собираются на дружественную беседу, не омрачаемую межведомственными трениями. (Это вызвано, видимо, тем, что Израиль воюет почти со всеми окружающими его странами.) Во время таких встреч участников обносят кофе и лимонадом, все обращаются друг к другу по именам, царит дух сотрудничества, а пользы бывает больше, чем от многомесячной служебной переписки. Именно на такую встречу и направлялся четвертого декабря инспектор "Моссада" и шеф всех пяти израильских разведслужб генерал Мейр Амит. За окнами длинного черного лимузина, которым управлял личный шофер генерала, проносились освещенные утренним солнцем дома Тель-Авива. Несмотря на чудесную погоду, настроение у Амита было скверное. Его одолевало беспокойство. А вызвала его информация, полученная в предрассведные часы. Это была небольшая, но очень важная сводка - она касалась хелуанских ракет. Когда автомобиль обогнул центральную площадь Тель-Авива и направился в северные пригороды столицы, лицо сорокадвухлетнего генерала по-прежнему оставалось бесстрастным. Откинувшись на подушки, он размышлял об истории тех ракет, что строились неподалеку от Каира. Ведь они погубили нескольких агентов "Моссада" и лишили работы предшественника Амита, генерала Иссара Хареля... В 1961 году, задолго до того, как ракеты Насера провезли по улицам Каира, об их существовании узнала израильская разведка "Моссад". И едва из Египта в Тель-Авив пришло первое донесение, она начала пристально следить за заводом № 333. Ей было прекрасно известно о вербовке через "Одессу" немецких ученых для работы над ракетами. Уже тогда дело принимало серьезный оборот, но весной 1962 года положение стало просто угрожающим.
|