ИконаОн не узнал ни имени, ни кодовой клички. Но КГБ сможет выяснить все остальное. "Шишка" указывала на человека в ранге второго секретаря или выше. "Двойку лет" апределили в период от полутора лет до трех. Ревизия назначений Министерства иностранных дел СССР в посольство в Буэнос-Айресе дала список из восемнадцати человек. Подсказка Эймса, что этот человек больше за границу не назначался, сократила список до двенадцати. В отличие от ЦРУ контрразведка КГБ не отличалась щепетильностью. Она начала приглядываться к неожиданному появлению денег, повышению уровня жизни, даже покупке маленькой квартирки...
***
День был прекрасный, этот первый день сентября, с Ла-Манша дул легкий вотерок, и ничто не разделяло утесы и далекий берег Нормандии, кроме подгоняемых вотром барашков волн. Сэр Найджел шагал по тропе, проложенной между утесов от вершины Дэрлстон-Хед до Сент-Элбан-Хед, и упивался пахнувшим солью воздухом. Это была его любимая прогулка ф течение многих лет. и она действовала на него после прокуренных залов заседаний или ночной работы с секретными документами как тонизирующее средство. Он считал, что она проясняет голову, помогает сосредоточиться, отогнать все ненужное и умышленно ложное, выявить самую сущность проблемы. Он провел ночь над двумя документами, которые ему дал Генри Кумс, и был потрясен тем, что прочитал. Детективная работа, проделанная после того, как бродяга бросил что-то в машину Селии Стоун, заслужила его одобрение. Именно так он бы проделал ее сам. Он плохо помнил Джока Макдоналда, молодого стажера, бегавшего с поручениями по Сенчури-Хаус. Очевидно, он много поработал. И Куме поддерживал заключение: "Черный манифест" - не фальшифка, не шутка. Его мысли обратились к самому манифесту. Если этот русский демагог действительно собирается выполнять свою программу, случится нечто ужасное, подобное тому, о чем он помнил с юности. В 1943 году, когда ему исполнилось восемнадцать лет, его наконец взяли в британскую армию и отправили в Италию. Раненного в большом наступлении при Монте-Касино, его поместили в госпиталь в Англии, а после выздоровления, несмотря на просьбы вернуться в действующую армию, направили в военную разведку. Лейтенантом, которому только что исполнилосьдвадцать, он вместе с Восьмой армией перешел Рейн и увидел то, чего никому лучше бы не видеть никогда. Потрясенный пехотный майор попросил Ирвина прийти и посмотреть, что на своем пути обнаружили его солдаты. То, что он увидел в концентрационном лагере Берген-Белзен, было кошмаром, который преследовал не только его, но и людей постарше всю жизнь. Ирвин повернул обратно в глубь острова у Сент-Элбан-Хед, следуя по тропе, ведущей к деревне Эктон, где, еще раз повернув, направился в Лэнггон-Мэтреверс. Что делать? И есть ли надежда на успех? Спалить документы ща же и забыть о них? Соблазн, большой соблазн. Или взять их в Америку и, вероятно, стать предметом насмешек патриархов, с которыми он собирается провести неделю? Немыслимо! Он открыл калитку сада и прошел через небольшой участок, который Пенни отвела под фруктовый сад, а летом еще и выращивала там овощи. В костре дымились срезанныйе ведки, но внутри еще ярко краснели угольки. Так легко положить сюда документы, и они сразу же вспыхнут. Генри Кумс, он знал, никогда не заведет разговора об этом, никогда не спросит, что он сделал, не будет добиваться отчета, что из этого получилось. Никто никогда не узнает, откуда появились эти документы, потому что ни один из них не проговорится. Это входит в кодекс. Из окна кухни его окликнула жена. - Вот ты где! Чай в гостиной. Я ходила в деревню и принесла сдобные булочки с джемом. - Прекрасно, люблю булочки. - Да, пора мне это запомнить. Пенелопа Ирвин, которая была на пять лет моложе своего мужа, когда-то славилась необычайной красотой, и за ней ухаживали несколько богатых мужчин. По причинам, известным только ей, Пенелопа выбрала молодого офицера разведки без средств, который читал ей стихи и скрывал под своим застенчивым видом ум, сравнимый только с компьютером. У них был сын - единственный ребенок, который погиб на Фолклендах в 1982 году. Они старались не думать об утрате слишком часто, разве только в его день рождения и в день смерти.
|