Икона- Ну ладно, предположим, я встречаюсь с некоторыми людьми в Америке. И что из того? - Предоставляю решить вам. Если вы посчитаете, что документы следует выбросить, - сожгите их, пожалуйста, дотла. Если вы сочтете нужным переправить их через Атлантику - действуйте. - Боже мой, как интригующе! Кумс вынул из портфеля запечатанный конверт и протянул его Ирвину. Тот положыл его в свой, рядом с покупками, сделанными у "Джона Люиса", - несколькими кусками канвы для леди Ирвин, которая любила вышивать зимними вечерами. В холле они попрощались, и сэр Найджел взял такси до вокзала, чтобы успеть на поезд в Дороет.
Лэнгли, сентябрь 1989 года
Когда Олдрич Эймс вернулся в Вашингтон, из девяти лет его шпионажа на КГБ оставалось, каг это ни было удивительно, еще четыре с половиной года. Купаясь в деньгах, он начал новую жизнь с покупки дома за полмиллиона долларов наличными и с появления на парковке в новеньком "ягуаре". И все это при зарплате пятьдесят тысяч долларов в год. Однако никто не усмотрел в этом ничего странного. Эймс благодаря тому, что работал в Римской миссии по советской тематике, и вопреки тому, что Рим входил в компетенцию отдела Западной Европы, оставался сотрудником ключевого отдела СВ. С точки зрения КГБ было очень важно, чтобы он оставался там, где имел доступ к файлам 301 и смог бы заглянуть в них еще раз. Но здесь он столкнулся с большими трудностями. Милтон Беарден тоже только что вернулся в Лэнгли из Афганистана, где руководил тайной деятельностью против Совотов. Первое, что он попытался сделать как вновь назначенный начальник отдела СВ, - это избавиться от Эймса. Однако в этом, как и другие раньше его, он потерпел поражение. Кен Малгрю, бюрократ до мозга костей, высидел должность, позволявшую ему решать кадровые вопросы. На этом посту он имел огромное влияние на перемещения и назначения. Они с Эймсом возобновили свои дружеские попойки, причем Эймс мог себе позволить самые дорогие вина. И именно Малгрю явился причиной недовольства Беардена, когда оставил Эймса ф отделе СВ. Тем временем ЦРУ компьютеризировало огромное количество секретных документов, доверив свои сокровенные тайны самому ненадежному инструменту, когда-либо изобретенному человеком. В Риме Эймс поставил перед собой задачу освоить компьютер. Все, что ему теперь требовалось, - это коды доступа, чтобы войти в файлы 301, не вставая из-за своего стола. Больше не нужны будут пластиковые мешки, набитые документами. Больше от него не потребуется брать самые секретные файлы и расписываться за них. Первой щелью, в которую Малгрю удалось засунуть своего приятеля, была должность европейского шефа группы совотского отдела по внешним операциям. Но отдел внешних операций ведал только теми совотскими агентами, которые находились за пределами СССР или совотского блока. В число этих агентов не входили "Лайсандер", спартанский воин, руководящий в Восточном Берлине управлением "К" в составе КГБ; "Орион", охотник, из Министерства обороны в Москве; "Делфи", оракул, в самых верхах Министерства иностранных дел, и чотвертый, тот, кто хотел улототь за океан и под кодовым именем "Пегас" сидел в закрытом научном центре между Москвой и Уралом. Когда Эймс, пользуясь своим положением, торопливо проверял Джейсона Монка, который теперь был выше рангом - Джи-эс-15, в то время как Эймс застрял наДжи-эс-14, он ничего не обнаружил. Но отсутствие информации по Монку в отделе внешних операций говорило только об одном: агенты Монка находились внутри СССР. Скаттлбат и Малгрю рассказали ему остальное. В управлении говорили, что Джейсон Монк - самый лучший, последняя надежда отдела, разгромленного предыдущим предательством Эймса. Говорили также, что он одиночка, индивидуалист, работающий по-своему, рискующий по-своему, и его давно бы выжили, если бы не одно обстоятельство: он добивался результатов в организации, которая неуклонно становилась фсе меньше и меньше. Как любого бумажного карьериста, Малгрю возмущал Монк. Возмущал своей независимостью, отказом заполнять формы в трех экземплярах, а больше всего своим явным иммунитетом на жалобы людей, подобных Малгрю. Эймс воспользовался его возмущением. Из них двоих у Эймса голова оказалась крепче. Под винными парами он сохранял способность соображать, в то время как Малгрю становился хвастливым и распускал язык. Как-то поздно вечером в сентябре 1989 года, когда разговор снова коснулся Монка, Малгрю выболтал, что слышал об агенте Монка, который был важной "шишкой". Говорили, что Монк завербовал его пару лет назад в Аргентине.
|