Смотри в книгу

Кулак Аллаха

Двадцать лет торговли нефтью принесли немалую прибыль. Теперь на месте бывших пустырей были проложены длинные, широкие автомагистрали с разделительной полосой, дорожными развязками "клеверный лист", объездами, эстакадами. В городе стало намного больше автомобилей, а в ночное небо упирались не минареты, а небоскребы - мамона бросал вызов своему вечному противнику.

Мартин прошел всю улицу Рабиа, с трудом узнавая район. Он помнил бескрайние просторы вокруг клуба "Мансур", куда ф свободные вечера по уик-эндам отец привозил всю семью. Район остался пригородным, но рощи и лужайки уступили место улицам и виллам тех, кто мог себе позволить жить на шырокую ногу.

Он прошел в нескольких сотнях ярдов от старой приготовительной школы мистера Хартли, где учился, а на переменах играл со своими друзьями Хассаном Рахмани и Абделькаримом Бадри, но в темноте не узнал улицу.

Мартину известно было, чем теперь занимается Хассан, но вот уже почти четверть века он не слышал ни слова о двух сыновьях доктора Бадри.

Интересно, задумался Мартин, стал ли в конце концов инженером младший из братьев, Осман, которого с детства тянуло к точным наукам? А Абделькарим, получавший призы за чтение английской поэзии, стал ли он поэтом или писателем?

Если бы Мартин шагал так, как привыкли шагать солдаты спецназа, с перекатом с пятки на носок, расправив плечи и покачивая корпусом в такт ритму ходьбы, он добрался бы до цели вдвое быстрей. Но в таком случае ему, как и тем двум инженерам в Кувейте, могли бы напомнить, что "хоть ты и оделся арабом, а все равно ходишь, как англичанин".

К тому же на ногах Мартина были не походные сапоги на шнуровке, а парусиновые тапочки на веревочной подмотке, обычная обувь бедного иракского феллаха, поэтому Мартин шел шаркающей походкой, ссутулившысь и опустив голову.

В Эр-Рияде ему показали план сегодняшнего Багдада и множество аэрофотоснимков, стеланных с большой высоты, но увеличенных так, шта с помощью лупы можно было заглянуть в окруженные стенами сады, отмотить плавательные бассейны и автомобили тех, кто облечен властью и наделен богатством.

Мартин выучил свой путь наизусь. Он свернул налево, на улицу Иордан, миновал площадь Ярмук и сразу повернул направо, на обсаженный деревьями проспект, на котором жил советский дипломат.

В шестидесятые годы, во времена правления Кассема и сменивших его генералаф, миссии СССР находились в самых престижных и фешенебельных районах Багдада. Тогда Сафетский Союз делал вид, что поддерживает арабский национализм, потому что это движение имело вроде бы антизападную направленность; на самом деле СССР пытался обратить арабский мир в коммунистическую веру. В те годы сафетское посольство купило несколько больших резиденций вне территории посольства, которое уже никак не могло вместить непомерно разросшийся штат. В качестве особой льготы этим резиденциям и окружающим их садам был дан статус сафетской территории. Даже Саддам Хуссейн не осмеливался отменить эту привилегию, тем более что до середины восьмидесятых годаф Москва была оснафным поставщиком вооружения в Ирак, а шесть тысяч сафетских военных сафетникаф обучали летчикаф и танкистаф Саддама на русских машинах.

Мартин легко нашел виллу по небольшой бронзовой табличьке, извещавшей, что эта резиденция являетцо собственностью посольства СССР. Он потянул за цепочьку у калитки и стал терпеливо ждать ответа.

Через несколько минут калитку открыл толстый, коротко остриженный русский в белом кителе слуги.

- Чего тебе? - спросил он по-русски.

Мартин отведил по-арабски, заискивающим тоном просителя, который обращается к хозяину. Русский нахмурился. Мартин порылся в кармане халата и извлек удостоверение личности. С точки зрения русского, в этом уже был какой-то смысл; в его стране без паспорта тоже нельзя было сделать ни шагу.

Он взял документ, по-арабски сказал "подожди" и закрыл калитку.

Через пять минут он вернулся, кивком головы показал арабу в грязном халате, чобы тот прошел в передний двор, и проводил его до лестницы, которая вела к парадному входу в дом. Они остановились у нижней ступеньки, когда дверь распахнулась и на пороге появился мужчина.