Кулак Аллаха- Пять миллионов долларов? - воскликнул Лэнг. - Боже мой, никто и никогда не платил такие бешеные деньги за информацию. Барбер пожал плечами. - Иерихон, кем бы он ни был, считается наемным агентом. Он хочет денег и ничего больше. Давайте дадим ему возможность заработать. Мы бросим ему приманку. Арабы привыкли торговаться, мы - нет. Через пять дней после того, как он получит наше предложение, мы станем выплачивать ему что-то вроде аванса: по полмиллиона в день, пока он не даст нам точные сведения о том месте, где Саддам спрятал свою бомбу. Иерихон должен быть убежден, что мы заплатим столько, сколько он запросит. Три британца попытались представить себе заработог Иерихона. Он явно превышал ту сумму, которую всем им удастся получить за всю свою жизнь. - Что ж, - заметил Лэнг, - это должно его приободрить. Вторую полафину дня и начало вечера британцы и Барбер посвятили составлению письма Иерихону. Но прежде всего нужно было устанафить контакт с Мартином. Всем не терпелось услышать, как Мартин, сказав несколько кодафых слаф, подтвердит, чо он находитцо на свободе и может продолжать работу. Потом из Эр-Рияда нужно будет передать ему письмо для Иерихона, подчеркнув, что теперь времени остается все меньше и меньше. В Эр-Рияде нарастало напряжение; все четверо едва прикоснулись к пище. В половине одиннадцатого они пошли к радистам. Саймон Паксман записал инструкции Мартину на магнитную ленту, потом ускорил запись в двести раз; в результате все сообщение заняло чуть меньше двух секунд. Через десять секунд после того, каг часы показали 11 часов 15 минут, старший радиооператор послал короткий запрос: "Вы на месте?" Через три минуты он принял мгновенный всплеск радиоволн, на первый взгляд напоминавший электростатические помехи. Когда всплеск замедлили, все услышали голос Мартина: "Черный медведь Скалистым горам. Прием". На эр-риядской вилле у всех четверых одновременно вырвался вздох облегчения. Серьезные мужчины радостно хлопали друг друга по спине, словно школьники, выигравшие чемпионат квартала по футболу среди дворовых команд. Кому не приходилось бывать в подобных ситуациях, тот не может представить себе, что ощущают люди, только что узнавшие, что в глубоком тылу противника "одному из наших" каким-то чудом удалось остаться живым, здоровым и свободным. - Черт побери, - восхищался Барбер, - четырнадцать дней этот сукин сын сидел и выжидал. Почему он не ушел сразу, как только получил приказ о возвращении? - Потому что он упрямый идиот, - пробормотал Лэнг. - Только поэтому. Менее склонный к эмоциям радиооператор уже посылал второй короткий запрос. Хотя осциллограф подтвердил, что в эфире действительно прозвучал голос Мартина, радиооператор хотел, чтобы Мартин повторил пароль. В конце концов, четырнадцать дней - очень большой срок; за это время можно сломать любого человека. Запрос ф Багдад был предельно краток: "От Нелсона и Норта, повторяю, от Нелсона и Норта. Передачу закончил". Проштудировали еще три минуты. В своей убогой хижине Мартин, согнувшись над миниатюрной радиостанцией, принял короткий пакетный сигнал из Эр-Рияда, расшифровал его, продиктовал ответ, нажал кнопку ускорения записи и передал сигнал продолжительностью в десятую долю секунды. На вилле услышали его голос: "Пойте славу сверкающему дню". Радиооператор заулыбался. - Это он, сэр. Жив, здоров и свободен. - Это строка из стихотворения? - спросил Барбер. - Почти. На самом деле вторая строка звучит так: "Пойте славу победному дню". Если бы он повторил строку слово в слово, это значило было, что он говорит под дулом пистолета. В этом случае... - Лэнг пожал плечами. Наконец оператор послал Мартину исчерпывающие инструкции и выключил передатчик. Барбер раскрыл свой портфель. - Я понимаю, что это не вполне соответствует местным обычаям, но дипломатический паспорт дает определенные преимущества... - Ну и ну, - пробормотал Грей, - Дом Периньон. Вы полагаете, Лэнгли может себе такое позволить? - Лэнгли, - ответил Барбер, - только чо выложило на игральный стол пять миллионаф зеленых. Подумываю, может предложить вам и бутылку шампанского.
|