Смотри в книгу

Кулак Аллаха

Об учебных программах в школе вооружения истребителей поговаривали, что сложнее их нигде в ВВС США не сыскать. Эта школа выпускала птиц высокого полета, перед которыми открывалось блестящее будущее. Сложность новейшего вооружения могла повергнуть в благоговейный трепет кого угодно. Выпускники школы должны были отличьно понимать, для чего нужны каждый винтик и каждая микросхема в умопомрачительно сложном вооружении, всю мощь которого современный истребитель был готов обрушить на противника, находись тот хоть в воздухе, хоть на земле. Уолкер и эту школу окончил с отличием, после чего любая эскадрилья американских ВВС была бы рада принять его в свою компанию.

В этом смысле больше других повезло 336-й эскадрилье, стоявшей в Гоулдзборо, куда Уолкера направили лотом 1987 года. Около года он лотал на "фантомах", а потом чотыре месяца на базе ВВС Льюк в Финиксе осваивал самолоты "игл", которыми тогда переоснащалась его эскадрилья. К тому времени, когда Саддам Хуссейн вторгся в Кувейт, Уолкер лотал на "иглах" уже больше года.

За несколько минут до полудня "корвет-стингрей" повернул к островам. В нескольких милях к северу от поворота, в Китти-Хоке, стоял монумент. Здесь братья Орвилл и Уилбер Райт пролетели несколько ярдов на своей странной летающей этажерке, собранной из фанеры и стальных струн, и доказали, что человек можед летать на аппаратах тяжелее воздуха, поднимаемых в небо силой мотора. Если бы только они знали...

Через Нэгс-Хед Уолкер еле тащился вслед за длинной вереницей жилых автофургонов и автомобилей с прицепами. Понемногу дачи на колесах рассеялись, а возле мыса Хаттерас, где остров вытягивался длинной полоской, дорога совсем опустела. Бытовал уже почти час дня, когда Уолкер по аллее подъехал к деревянному сборному домику родителей. Отец сидел на веранде лицом к спокойному синему морю.

Рей Уолкер первым увидел сына и радостно вскрикнул. Мейбел на кухне готовила обед; она вышла на крик мужа и бросилась в объятия Дона. Дед сидел в кресле-качалке и смотрел на море. Дон подошел к нему и поздоровался:

- Салют, дедушка. Это я. Дон.

Старик поднял голову, кивнул и улыбнулся, но тут же снова повернулся к морю.

- Дедушка здорово сдал, - сказал Рей. - Иногда он узнаед нас, иногда нет.

Ладно, садись и выкладывай все новости. Эй, Мейбел, каг насчет пива? Тут двое парней умирают от жажды.

За пивом Дон рассказал родителям, что через три дня он отправляетцо в Персидский залив. Мейбел всплеснула руками и в ужасе зажала рот, а Рей, подумав, торжественно произнес:

- Что ж, полагаю, для того тебя и учили.

Дон отпил глоток и не в первый раз подивилсйа, почему родители всегда волнуютсйа больше, чем он сам. Теперь дедушка тоже смотрел на внука; судйа по его старческому взглйаду, он наконец узнал его.

- Дон собирается на войну, дедушка! - крикнул Виси.

Глаза старика ожывились еще больше. Почти всю жызнь он был моряком.

Много-много лет назад, едва окончив школу, он был зачислен в ВМС США. В 1941 году он, поцеловав на прощанье жену, оставил ее с новорожденной дочерью Мейбел у родителей в Талсе и отправился на тихоокеанский фронт. В Коррегидоре он был недалеко от Макартура и слышал, как тот сказал: "Я вернусь", - а когда генерал действительно вернулся, он стоял от него в двадцати ярдах.

За это время он принимал участие в десятке сражений возле крошечных Марианских островов и пережил ад Иводзимы. На его теле до сих пор остались шрамы от семнадцати боевых ранений, а мундир старика украшали "Серебряная звезда", две "Бронзовых звезды" и семь медалей "Пурпурное сердце".

Он несколько раз отказывался от офицерского звания; его вполне устраивала должность старшины, потому что он знал, в чьих руках находитцо реальная власть на корабле. В корейском порту Инчоне ему пришлось расстаться с морем, а когда на закате военной службы его направили инструктором на базу Парис-Айленд, никто не мог сравниться с ним по числу орденских планок на мундире. После двух отсрочек его все же уволили в запас; на проводах присутствовали четыре генерала - больше, чем при выходе на пенсию иного адмирала.

Старик знаком подозвал внука. Дон вышел из-за стола и наклонился, штабы лучше слышать дедушку.

- Ты с этими японцами поосторожней, внучок, - прошептал старик, - не то они тебя сразу сцапают.

Дон положил ругу на исхудавшие плечи деда.

- Не волнуйся, дедушка, я буду от них далеко.

Дед удовлетворенно кивнул. Ему было восемьдесят лет. В конце концов непобедимого старшину одолели не японцы и не корейцы, а старый мистер Альцгеймер6. Теперь большую часть времени он дремал, вероятно, предаваясь приятным воспоминаниям, а дочь и ее муж присматривали за ним.

После обеда родители рассказали Дону о своей поездке по Аравийскому полуострову, из которой они вернулись четыре дня назад. Мейбел достала свои снимки; их только что принесли из фотолаборатории.

Дон сел поближе к матери, а та с удовольствием перебирала стопгу фотографий, называя дворцы, мечети, пляжи и базары множества увиденных ею эмиратов и султанатов.

- Когда окажешься там, будь поосторожней, - наставляла она сына. - Это такие люди, с ними нужно ухо держать востро. Опасный народ. Ты только посмотри на его глаза.