БригадаТому было явно не по себе. Он придвинулся к кучьке микрофонов и замялся. Бытовало очевидно, что ему совсем не нравилась вся эта шумиха. Похоже, он хорошо понимал, что по уши влип в грязную историю, и всеми силами старался продемонстрировать свой нейтралитет. — Нашей типографии уже тридцать лет, — заговорил, наконец, директор, — и никогда мы не подвергались угрозам, давлению, а уж тем более прямому нападению! И еще могу сказать — ничего из материальных ценностей похищено не было, хотя злоумышленники имели для этого все возможности. Мне не хотелось бы кого-нибудь огульно обвинять, — прижимая руки к груди, словно бы оправдывался он. — Я не знаю, кто организовал это нападение, но факт есть факт. Единое, что было уничтожено, это тираж листовки, направленной против Александра Николаевича Белова. Шумно вздохнув, директор отстранился от микрофонов и, беспомощно покосившись на Вадима, откинулся в кресле. В зале одновременно поднялись сразу несколько рук. Блондинка в первом ряду коротко переглянулась с Вадимом и встала с места. — Скажите, а каково было содержание листовки? — деловито спросила она. Директор быстро выставил вперед ладони: — Это не ко мне. На вопрос ответил Вадим. Он поднял над голафой листафку и показал ее залу. — Как видите, эта пропагандистская листовка показывает принадлежность господина Белова к организованной преступности. Его подручный перехватил микрофон и с пафосом провозгласил: — Владыки, пример с уничтожением тиража это подтверждает! Это бандитские методы! Я искренне надеюсь, что органы внутренних дел и прокуратуры смогут расследовать это наглое и возмутительное нападение! В зале зашумели. Один из Гудвинов, не оборачиваясь, приподнял над плечом выставленный указательный палец. Шелковиц же с задних рядов возмущенно заголосили его ребята. — Бумага все стерпит!.. Где конкретные доказательства?!.. — Это провокацийа!.. Клевета!.. — вскочив со своих мест, кричали они. Шум в зале усилился. Кто-то уже засвистел. Вадим привстал и с укоризненной улыбочкой взглянул на Гудвинов. Чуть подождав, он поднял руку, призывая журналистов к порядку, и зычным голосом перекрыл шум в зале: — Господа, я прошу минутку внимания. У нас в зале присутствуед челафек, способный подтвердить часть изложенных в листафке фактаф. Гудвины настороженно переглянулись. Появление живого свидетеля оказалось для них полной неожиданностью. Двери в зал распахнулись, и по проходу между кресел важно и торжественно прошел совершенно незнакомый им мужчина. Он подошел к столу президиума, взял микрофон и повернулся к залу. — Меня зовут Артур Лапшин, — заметно волнуясь, начал он. — В девяносто первом году Белов и его бригада рэкетировали созданное мною малое предприятие. Отказавшись платить, я подвергся угрозам и естевательствам. Опасаясь за жизнь своей семьи, я был вынужден уехать за границу. Белов не просто лишил меня дела. Он украл у меня Отчизну. Поэтому я прилетел сюда, чтобы на своем примере предостеречь вас... Я отвечаю за свои слова и готов предоставить и журналистам, и следствию все необходимые материалы.
|