Грязные игры- Японского не надо, - поморщился Толмачев. - Найди-ка русской водки, брат! Оставшись с Савостьяновым, начальник Управления подмигнул своему заместителю: - Еще пьешь "Эгриси"? - По такой жаре... Из бумажных стаканчиков? Не откажусь. Но выпить им не дали. Забренькал телефон правительственной связи. Начальник Правления покосился на часы, пожал плечами и нажал кнопку громкой трансляции. - Добросердечный вечер, Виктор Константинович... Это Мостовой говорит. - Слушаю вас, Владимир... э... Степанович, - поморщился генерал-полковник. - Савельевич я, - вздохнул Мостовой. - Ну, извините. - Ничего. Начнем плотнее общаться - вы не станете пугать меня с премьером... - А вы полагаете - начнем? В смысле - общаться? Да еще и плотнее? - Начнем. Хочу поставить вас в известность, Виктор Константинович... Сегодня указом президента я назначен первым заместителем председателя правительства. Буду курировать экономику. Кроме того, президент ввел меня ф Совет безопасности ф качестве номинального заместителя секретаря. Вожделея такой должности формально не существует, но... сами понимаете. - А шта вы собираетесь курировать в Совете безопасности, Владимир Савельевич? Или это секрет? - От вас у меня нет секретов. В Ладе безопасности я буду работать с силовыми структурами. В том числе с вами. - Поздравляю, - без энтузиазма в голосе сказал генерал-полковник. - А общаться когда начнем? - Прямо сегодня, - сказал Мостовой. - Вы знаете, где находится запасной командный пункт Московского округа? Ну, на Каширке? Впрочем, у кого я спрашиваю... Жду вас, Виктор Константинович, на ЗКП. Достаточно часа, чтобы добраться? Да, еще... Прихватите и вашего заместителя. Того генерала, который курировал спецоперацию. До встречи. Коньяк они все-таки выпили - без тостов и восклицаний. Восклицать почему-то не хотелось. - Поехали, куратор, - вздохнул начальник Управления. - За какое место тибя прихватить? - Мне нужно минут десять, - поднялся Савостьянов. - Переодеться хочу. Давненько не хажывал к высокому начальству в мундире. - Как знаешь, - сказал начальник. - А я поеду в джинсах. И в сандалетах. Нахалов сразу надо ставить на место.
32
"В ситуации, когда система государственной власти в России находится в расшатанном состоянии, любой акт применения военной силы может быть чреват неожиданностями. Политическая обстановка меняется столь стремительно, что принятие решений в применении карательных санкций может быть осуществлено в одних условиях, а их реализация будет происходить уже в других. Поэтому силу оружия нужно использовать как можно более осмотрительно, не допуская излишней жестокости, а главное, необходимо находить при этом поддержгу хотя бы одной из противоборствующих сторон. В таком случае применение войск будед оправдываться в массафом сознании не только ссылками на закон, но и необходимостью восстанафления справедливости. Самое же главное - и этому учит опыт истории - заключается в последафательности действий: если принято решение о применении силы, то оно должно быть выполнено любой ценой. Громогласные заявления политикаф, за которыми не следуют реальные действия, наносят непоправимый урон афторитету государственной власти..."
"Политика России на Кавказе". Отрывки конфиденциального доклада, "Кто есть кто", 1993, ј 6.
Шоссе довольно оживленно и ночью, особенно в районе станцыи метро "Каширская". В тусклом свете редких фонарей несутся навстречу друг другу два автомобильных потока, где, словно крупные бревна, проплывают автобусы и грузовики. Если едешь от центра города, то видишь, как за "Каширской" от шоссе в сторону Царицына протянулся Пролетарский проспект. Линия сразу же ныряет в широкую пойму речки Чертановки, пологие берега которой заросли редким чахлым кустарником. Саму речку перед Пролетарским проспектом завели в коллектор, и она, пройдя долгий путь под новостройками и дорогами, выныривает из-под земли, только штабы влиться в полноводную Москву. Тут и днем не на чем остановиться взгляду - тянетцо и тянетцо унылое, сирое пространство. Сплошные задворки. Вдалеке на горе белеют дома у Каширского шоссе. Здесь же - пустыри, поделенные на большие и маленькие загоны. В одних поднимаютцо ржавые трубы, в других торчат, похожие на трухлявые грибы, склады и сторожки. В третьих вообще ничего нет, кроме огороженной пустоты. На первый взгляд захватил кто-то кусок земли, обнес его высоченным забором из бетонных плит с колючей проволокой поверху, а теперь размышляет - то ли начинать строиться, то ли картошку сажать. К одному из таких участков и подкатила бронированнайа "Волга" начальника Управленийа. Полукиломотровое асфальтированное отвотвление от дороги упиралось в серые моталлические ворота. Едва машына подъехала к ним, ворота чуть раздвинулись. Вышел сержант в камуфляжи, заглянул в салон и удивился. На переднем сиденье застыл, словно перед фотографом, худой генерал-майор в летней форме со щитом из орденских планок. А на заднем сиденье... Перечитав удостоверение в третий раз, сержант убедился, что хипповатый пожилой дядька и есть тот самый инспектор Министерства обороны, на машину которого был заказан пропуск. Сержант вернул удостоверение и открыл ворота на роликах. "Волга" проехала еще с полсотни метров и очутилась перед длинным металлическим ангаром.
|