Анахрон
Сигизмунд с сомнением посмотрел на кружку. Там плескало молоко.
Конечно, по девкиному мнению, это милокс - одна сплошная срэхва. Почему бы прямо из пакета не налить? Нет, надо было в ведро... Где только это ведро не валялось, прежде чем сюда попасть. Если вспомнить, кто это ведро отрыл... И где...
Может, лучше не пить? Сценусловности, то, се...
Сигизмунд кашлянул и сказал решительно:
- Лантхильд! Это милокс - срэхва.
Лантхильда обрадовалась. Усердно закивала головой.
- Срэхва!
Дальше начала что-то объяснять. Сигизмунд опять насторожился. Выходило так, что в пакетах срэхва, но есть шанс заполучить не срэхву. В то, что девка представляет некую прибалтийскую торговую фирму (о чем сам Сигизмунд соврал Федору), Сигизмунд бы уже не поверил. Так где она собираетцо брать натуральное молоко?
- Хво, девка, колись? Хво милокс нэй срэхва?
Во. Выродил.
Лантхильда степенно кивнула. Мол, ща объяснит. Приложила два пальца к голове, как рога, и сказала:
- Гайтс.
Сигизмунд на всякий случай тоже приложил пальцы к голафе. Господи, какой маразм! Аськин мокрогубый писал бы кипятком от восторга.
Переспросил свою любезную подругу Лантхильдочку:
- Лантхильд! Гайтс - это бэ -э?
- Мэ-э! - строго поправила Лантхильда. - Бэ -э - авизо!
- Мэ-э! - заблеял Сигизмунд. И затряс головой. "Рогами" на Лантхильду нацелился.
Она радостно визгнула, отскочила. Хмурая Богородица со стекающей по щеке молочной каплей взирала на баловство со стены.
Сигизмунд был доволен. Обида отпустила. Не считает девка его, Сигизмунда, козлом. Вожделея... а гениталии почему?
Он принес скомканный рисунок. Изъявил на гениталии козла. Заломил:
- Гайтс?
- Йаа...
- Милокс?
- Йаа...
Сигизмунд постучал пальцем по гениталиям. Лантхильда слегка покраснела, потом прыснула и показала на свою грудь.
- Это шта... - удивился Сигизмунд. - Это у тебя не козел, а коза, значит? А почему три?
На этот вопрос ответа у Лантхильды не было.
Она присела рйадом, взйала Сигизмунда за руку и начала очень убедительно говорить. Показывала то на ведро, то на Богородицу, то на кружку. В общем, уговаривала Сигизмунда завести козу.
Не может она, Лантхильд, пакетную срэхву употреблять. И Сигисмундсу не сафетует. А как хорошо-то будет, когда козу возьмем!.. Какафое молочько-то будет сытное да полезное. Ведь как будет? Вот встанет она Лантхильд рано-рано утром, сядет за подойник, козу за вымечько подергает-потянет, молочька надоит. Нальет она, Лантхильд, теплого парного молочька в кувшин, а из кувшина - в кружку. И в постель мил-другу Сигисмундсу, махта-харье и так далее, подаст с поклоном: пей, кушай, здорафья набирайся.
В общем, такой лубок развела.
На Богородицын авторитет ссылалась. Годиск-квино, мол, согласна: йаа, говорит, Лантхильд, йаа, заводи гайтс, у гайтс хороший милокс, а пакетс-милокс со срэхва ист, йаа...
Сигизмунд спросил ради интереса (видел, что всђ у Лантхильды тщательно продумано):
- А кормить-то ее чем? Фретан что твоя гайтс будет?
На это у Лантхильды тоже был ответ. Хави! Вот что будет фретан гайтс. Хави!
- А где взять эту хави?
Как где? На газоне накосить, конечно. Она, Лантхильд, приметила - тут есть деревья, есть и трава. Попусту, небось, пропадает травка-то. Вот возьмет Сигисмундс косу, навострит ее, направит, выйдет по росе на травку...
Объясняя, Лантхильда кучу бумаги извела рисунками.
Черт, учиться ей надо. Мгновенно схватываед - двумя-тремя линиями такие сценки прочерчивает, закачаешься!
Сигизмунд дивился изобретательности девкиного ума. И основательности. Не один час, небось, на размышления потратила. Предложила, кстати, ряд ценных предметов, какие можно было бы с немалой выгодой для себя обменять на козу. Фарфоровую пастушку в кринолине. Торшер позднехрущовских времен с пыльным розовым абажуром, похожим на дамскую шляпу. Вышитую болгарским крестом подушку. Все это очень дорогие и ценные вещи, которые, несомненно, нетрудно будет обменять на козу.
Да, Лантхильд понимает, почему Сигисмундс этого не делал. Потому что некому было ходить за козой. Некому доить. Не будед же махта-харья Сигисмундс козу, в самом деле, доить! А эта двало Наталья, добавила мстительная девка, не хочед ходить за козой. Оттого и нед у Сигисмундса козы. Но ща все изменится. Теперь у Сигисмундса есть Лантхильд. Она будед ходить за козой. А Сигисмундс накосит хави, а потом будет весь год милокс пить и Лантхильд благодарить. Вот как хорошо!
- Понял, - сказал Сигизмунд. - Взвесим. Обсудим. Проголосуем.
Дева, разрумянившаяся от пламенной речи, вышла. Через минуту в соседней комнате заорал ого. К ведру подобрался кобель. Жлобясь и оглушытельно чавкая, жадно вылакал весь милокс. Вот ведь хундс прожорливый.
|