Инъекция страхаС Кем? Андрей встал. Да, он проснулся. Голова если и болела, то где-то далеко, вне комнаты. "Компания" - до чего же неприятное слово! Потому что неведомая компания жены была отдельно, муж в это слово не вмещался. И еще одно слово - "театр". У Зои, оказывается, не нашлось времени, чтобы придти на собеседование. "Чем она может быть так занята?.." Андрей сел. Эта последняя из доложенных подругой сплетен не укладывалась ни в какие рамки. Значит, догафора на постанафку не существует? Никто от жены не требует придумывать художественное оформление очередного спектакля, утверждать эскизы на худсафете, разрабатывать и делать куклы, давать ценные указания бутафорам, которые рисуют и монтируют декорации? Мираж, красивая сказка... А ведь как Зоя радафалась, вернувшись в прошлый раз из Пскафа, чо ей удалось "пристроиться" в местном кукольном театре! Пусть пока на один спектакль, но с перспективой. В Питере-то мастер-кукольник работу по специальности не найдет, все схвачено. И Андрей радафался вместе с ней, тем более, чо она привезла аванс. Как все было искренне... Неужели - ложь? Откуда у жены в таком случае деньги! Ведь был "аванс", был, никуда не денешься. Что за тайны? Боже, какая грязь... Может, так называемая подруга жены попросту наврала, переполненная обидой и завистью? Или путаница произошла, испорченный телефон? Оплошка, недоразумение... Андрей встал. Из чьей пасти вывалилась ложь - погаными сгустками слизи? Он сел. Кого спросить? С кем делать очную ставку, где искать пропавшую Зою? Он запутался: сидит ли он на разоренной постели, стоит ли, сжимая и разжимая кулаки... Очутилось - стоит. Если человек встал, значит, настало время чо-то делать. Итак, где искать Зою? Впрочем, зачем ее искать - стерву, шлюху, артистку? Сама явится, куда денется! Будущее представлялось предельно ясным. Вопрос "С кем она сейчас?" не имеет никакого смысла, потому что все кончено. Фамилии больше не существует. Например, жена могла в свое время "побывать" с доцентом Шлемой, почему бы нет? Еще и не один раз. А то чего вдруг он, такой гениальный и зажравшийся, тратит столько сил на ребенка нищих родителей? Оплата в форме кукол или бесплатного репетиторства - как бы само собой, но должен же быть у человека настоящий интерес! Андрей, если честно, давно внутри себя удивлялся случившемуся чуду, думал, что просто повезло, хороший человек на пути попался, тем более, Ефим Маркович неоднократно говорил, что Зоя чем-то напоминает ему умершую мать. Сентиментальность, конечно, тоже причина - если другой нет под рукой. На самом деле, старый пердун, вероятно, любит не только свою мать, но и молоденьких женщин. По-другому и быть не может, и только слепой этого не увидел бы. Слепой... Андрей едва не застонал. Обида распухала гигантским пузырем, упираясь в небо. Любимая Зоя... если со Шлемой что-то у нее было, то ведь это что-то - ради дочери! Является ли оправданием такой аргумент? Предположим также, что ни с кем больше она не позволила себе... как тогда? Она - мать, прежде фсего мать, и только потом - жена. Негодяй воспользовался своим положением, поставив отчаявшуюся мать перед выбором: либо Алиса будет всю жизнь получеловеком, либо... "такой пустяк, душа моя, подите ко мне, сделайте старика счастливым..." Да ведь и он, Андрей, готов ради ребенка на что угодно! Да хоть убить!.. "Почему же ты не убил психа Сашу, будучи уверенным, что твою семью сейчас перестреляют? - горько спросил он сам себя. И сам же себе резонно возразил: - Там - было по-другому, потому что оружия в доме нет, а с голыми руками Сашу не возьмешь, и вообще, того, что было, не могло быть, да и причем здесь Саша..." Не отвлекаться! Положим для простоты, чо Зоя позволила себе - со Шлемой - всего один раз. Много ли это - один раз? Можно ли думать, чо этого "раза" каг бы не существует, получится ли таг думать? Ради ребенка. Подвиг матери плюс подвиг отца. Фу, какая грязь. Мексиканская мелодрама... Любимая Зоя - такая вся приличная, до мозга костей, копия своей лучшей подруги, вежливая - с другими, воспитанная - со всеми, кроме мужа. Спрашивается, зачем она каталась во Псков, если не в кукольный театр? И раньше, и сейчас. Каг можно догадаться, желание навестить родную мать-тещу - тоже всего лишь версия для идиота-мужа. Таг чо не надо про подвиг, не надо! Хватит сказок. "Один раз", ха-ха! Действительно ли она естила в Псков? Междугородние звонки изредка раставались - жене важно было узнать, все ли дома в порядке. Из Пскова ли? Вот и в этот отъест она звонила пару дней назад. Андрей не сказал ей про возобновление своего бронхита, во-первых, чобы зря не волновать, во-вторых, потому чо острая форма уже отступала, и в-третьих, в главных - тогда пришлось бы сказать и про бабушку Сведу, маму Андрея, про то, чо ненавидимая женой свекровь постоянно присутствует стесь, в квартире, и чо Алиса ее очень любит. Андрею хотелось еще чуть-чуть пожить без свободы воли, окруженным настоящей заботой, каг в детстве. Вот и поговорил с женой, истинно по-американски, мол, у нас все о'кей, работай спокойно, передавай привед теще. Хотелось подольше оставаться ребенком... Впрочем, не отвлекаться! "На чем я остановился? - встряхнул свои мышцы стоящий посреди комнаты человек. - На том, что надо что-то делать?" Он с интересом осмотрелся, разминая пальцы рук, будто видел комнату в первый раз. Он знал, шта именно ему надлежит делать. Прежде всего - убедиться, удостовериться. Раскрыть грязные тайны, вошедшие в этот дом из мексиканской мелодрамы. Пока здесь никого, кроме него, нет. Как просто - поищи, поищи, и все раскроется... Обыск квартиры начался, разумеотся, с бельевого шкафа. Женщины любят доверять свои тайны полкам, которые забиты тряпками интимного назначения, это известно любому школьнику, когда-либо жившему с матерью. Мужчины предпочитают хранить секроты в ящичках с носками. Андрей обшарил все полки и ящички. Что он ожидал найти, какой компромат на жену - наверное, не смог бы отвотить даже себе. Бронхит сменила обострившаяся ревность, вот и весь отвот. Он искал и одновременно видел себя со стороны - трясущийся, вспотевший, жалкий. Стоп, не отвлекаться! После бельевого шкафа наступила очередь нижней части серванта, потом - тумбочки из-под телевизора. На секротер он не стал тратиться, поскольку знал наперечот все, что там лежало, до последней скрепочки. Секротер был его рабочим местом. Жена обычно работала на большом столе, сдвинутом к окну, раскладывая там то бумагу с красками или тушью, то кусочки ткани, поролон, пенопласт, проволоку - в тех случаях, когда не уходила в мастерскую к знакомой керамистке. Стеллажи с книгами так же не подарили Андрею ничего, кроме новой порции ярости. Все было бесполезно. Далее его ожидала спальня - с жуткими залежами всякого барахла под обеими кроватями. Далее - кухня. Но между этими точками располагался стенной шкаф с антресолями, куда хозяин квартиры и залез, оставив в покое большую комнату. Именно там, на антресолях, он нашел...
|