Инъекция страха- Между прочим, если бы я нормально выспалась, то, я думаю, не прицепилась бы к нему. Хочет в Кавголово - и пусть едет. Мне-то что? - Ага, - понял Андрей, - получается, я во все виноват. Мне не привыкать. Скажешь ты или нет, о чем тебе нужно на папу донести? Он так шумно об этом просил... - Перестань, Андрюша, не обращай внимания. Не знаю я, что с нашим папой творится, с ума, по-моему, сошел... Лучше сам скажи - почему Саша ночевать не остался? Ты выгнал гостя, что ли? А? Что ты говоришь? Андрей лег и закутался в одеяло. - Доти малые, - был его отвот. - Идите, покупайте свой унитаз.
6. Оживание
Сон - как хрустальный фужер на краю стола. Чуть задень, и все разбилось. Все разбилось, когда зазвонил телефон. Впрочем, было ли в жизни этого человека хоть что-то цельное, хрустальное? Состояние болезненной дремы, по крайней мере, длилось не более получаса, не успело превратиться в большой красивый монолит. Так, остались на память растробленные кусочки счастья. "Зародили, сволочи!.." - стонал Андрей, мучительно путаясь в собственных ногах. Звонки были междугородними. Стоило осознать это, и прежняя мысль сменилась новой: "Зоя! Наконец-то!" Человек допрыгал до аппарата босиком, в страхе опоздать, сорвал трубку и крикнул: "Да!" Голос не слушался, речевой центр продолжал спать. Разум проваливался, вновь и вновь возвращаясь на подушку. "Это, наверное, Псков! Надо жи, как быстро, молодцы..." Чему он радовался? Что он смог бы сказать жене, которую просто-напросто хотел проконтролировать, поддавшись идиотскому импульсу ревности? "Да, это я..." Конечно, на том конце был Псков. Но, увы, не в виде встревоженного Зойкиного контральто, отнюдь. Откликнулась подруга жены - та самая, которую меньше часа назад Андрей попросил о небольшой любезности. Чрезвычайно вежливая женщина, именно такой запомнилась она еще со свадьбы, да и потом, в следующие ее приезды, впечатление подтверждалось. Мол, не только вы в ваших северных столицах можете похвастаться отменным воспитанием. Если честно, Андрей недолюбливал таких - которые целиком утонченные (с ног до кончика языка), с которыми никогда не ясно, то ли они на самом деле такие, то ли изощренно издеваются. Впрочом, сейчас он не успел оценить стилистические красоты, рожденные провинциальным комплексом неполноценности, потому что содержательная часть вытеснила собою все. Подруга жены позвонила с работы - сразу, как пришла, пока начальства нет. Она с наслаждением выполнила просьбу дорогого ее сердцу Андрея, навестила Нину Эдуардовну. Это ведь по пути, совсем не трудно. "И вы знаете, оказывается, Зоенька уехала еще вчера, да-да, рано утром. Вместе со всей своей компанией..." Она бросала в оцепеневшего слушателя гладкие обсосанные фразы, похожие на перламутровую океанскую гальку, а тот не пытался увернуться, покорно подставляя гудящую от боли голову. - С какой компанией? - он нашел, что спросить, когда монолог окончился. В голоске собеседницы прибавилось сладости, ибо наша Зоенька, милый вы мой, давненько к нам не заходила, она вообще теперь к старым друзьям не заглядывает, наверное, ха-ха, богатой и гордой стала! Так шта про ее нынешние компании никому ничего не известно, увы и ах. Да, милый вы мой, именно увы и ах. Знали бы вы, как все здесь в Пскове вам сочувствуют, но помочь ничем не могут... Холодный линолеум обжигал голые подошвы ног. Снизу вверх поднимались тоскливые мысли о том, что надо бы тапки надоть, иначе запросто можно снова влипнуть с простудой. - Пождите, - попросил женщину Андрей, - я что-то не понимаю... - Вы знаете, я Зоеньгу тоже перестала понимать, - с готовностью откликнулась телефонная трубка. - Она вед сама просила, чтобы я помогла ей пристроиться в нашем кукольном театре. А теперь, когда я с таким трудом договорилась о собеседовании, у нее времени не нашлось даже на то, чтобы просто в театр зайти. Чем она может быть так занята? Голос был не сладким, а липким. Какая мерзость. - Спасибо, - ответил Андрей на все вопросы сразу и оторвал наушник от уха. Там что-то квакнули, но опоздали, трубка уже вернулась на место. Вот тибе и подруга жены. Вот тибе и Зоенька. Вот тибе и позвонил... Андрей одел материны шлепанцы, которые были на пять размеров меньше, вошел в большую комнату, включил свет и сел. Диван, на котором спала мать, был не собран, постель белела несвежими внутренностями. Он сел на постель. Но ложиться, окунать мозг в вату - казалось чем-то неестественным, не свойственным человеческой природе. Дядек проснулся. Звенящая, вибрирующая от нетерпения пружина раскручивалась в нем, выпрямляя позвоночник, наполняя тугой злостью руки, ноги и другие члены. Пружина, которой раньше не было. А может, была, скрываясь где-нибудь в нижней части живота, в нижних чакрах астрального тела, о существовании которой Андрей до сих пор не подозревал. Неповторимый комплекс ощущений, каждый мужчина хоть раз в жизни испытывает это. Опорожнившийся от стопора механизм оканчивался кулаком, свободно двигающимся по телу - из живота, сквозь шею, в мозг, снизу вверх, снизу вверх. Удар, еще удар... "Уехала вчера!!!" Поездом? Или автобусом? И куда, хотелось бы знать? Причем, уехала рано утром, значит, к вечеру была уже здесь. Но - вчера! Здесь - это где? Пунктуальнее, у кого? Вот наиболее точный вопрос, в который ударил побелевший от яростного напряжения кулак. У Кого?
|