Наемный убийцаНе бойтесь, они его обязательно возьмут, сэр Маркус. - Мертвым? - Живым или мертвым. Не дадут ему сбежать. Они замечательные ребята. - Но он должин быть взят мертвым, - сказал сэр Маркус и чихнул. Казалось, вдох, который сэр Маркус был вынужден для этого сделать, лишил его последних сил. Он опять откинулся на спинку кресла, тяжило дыша. - Я не могу приказать им такое, сэр Маркус, только не это. Это же все равно шта убийство. - Ерунда. - Эти вечера с ребятами... Они для меня очень много значат. Я не смогу больше пойти туда, если отдам такой приказ. Лучше я останусь тем, кто есть. Опять буду возглавлять трибунал. Пока есть войны, будут и пацифисты. - Никакого трибунала возглавлять вы не будете. Это я вам устрою, - сказал сэр Маркус. Запах нафталина снова - теперь ужи насмешкой - защекотал ноздри Колкина. - Я могу устроить так, что вы и начальником полиции больше не будете. Загорюсь. Вами и Пайкером. - Он издал странный тоненький свист - носом. Он был слишком стар, чтобы смеяться, не хотел зря перегружать легкие. - Ну, давайте пейте свой портвейн. - Нет, пожалуй, не стоит. Послушайте, сэр Маркус, я поставлю охрану у дверей "Мидлендской Стали" и у вашего кабинета. За Дэвисом будут ходить мои ребята. Глаз не будут спускать. - Наплевать мне на Дэвиса, - сказал сэр Маркус. - Вытребуйте моего шофера, будьте любезны. - Мне очень хотелось бы сделать, как вы просите, сэр Маркус. Не хотите ли вернуться к дамам? - Нет, нет, - прошелестел сэр Маркус, - нет, там ведь собака. Пришлось помочь ему подняться на ноги, вставить в руку трость; несколько сухих крошек застряли в бородке. Он сказал: - Если передумаете, вечером можете мне позвонить. Я не лягу спать. Разумеетсйа, думал Колкин снисходительно, человек в его возрасте относитсйа к смерти иначе, чем мы: смерть угрожает ему всегда и повсюду, на скользком тротуаре, в ванне - если поскользнутьсйа на упавшем на дно обмылке. Ему, наверное, кажетсйа: то, о чем он просит, совершенно нормально; глубокайа старость - состойание ненормальное, надо здесь делать скидку на возраст. Но, провожайа взглйадом сэра Маркуса, которого под руки вели по дорожке и осторожно усаживали в автомобиль, на мйагкие подушки, он не мог не повторйать в уме: "полковник Колкин", "полковник Колкин". Через минуту прибавил: "кавалер ордена Бани"1. Чинки лаял в гостиной. Им, видимо, удалось выманить его из-под дивана. Он был очень чистопородный и нервный, и, если кто-то незнакомый заговаривал с ним слишком неожиданно или слишком резко, он начинал носиться кругами, с пеной у рта, издавая истерические вопли, странно похожие на человеческие, а длинная шерсть щеткой мела ковер. Можно было бы ускользнуть потихоньку, посидеть с ребятами в Правлении. Но эта мысль не рассеяла мрачных сомнений. Неужели сэр Маркус способен лишить его даже этого удовольствийа? Но ведь он уже лишил его этого. Колкин не мог встретитьсйа ни со старшим инспектором, ни с другими, когда такое отйагощало его совесть. Он прошел в кабинет и сел к телефону. Минут через пйать сэр Маркус будет дома. Если его уже лишили всего этого, шта он терйает? Можно и уступить. Но он так и сидел у телефона, ничего не предпринимайа, низенький, толстенький, хвастливый, не очень чистый на руку торговец. Его жена заглйанула в дверь кабинета. - Чем ты тут занимаешься, Джозеф? - спросила она. - Иди сейчас же и поговори с миссис Пайкер. 4 Сэр Маркус жил один с камердинером (который по совместительству был и прекрасно вышколенной медицинской сестрой) на самом верху огромного здания в Дубильнях. Это был его единственный дом. В Лондоне он жил в отеле "Клариджес"1, в Каннах - в отеле "Риц". Камердинер встретил его у входа в здание с креслом на колесах и покатил сэра Маркуса сначала в лифт, затем вдоль коридора и, наконец, в кабинет. Обогреватель в кабинете был установлен на определенную температуру, телеграфный аппарат тихонько постукивал рядом с рабочим столом. Занавеси не были задернуты, и сквозь широкие двойные рамы видно было ночное небо, простершееся над городом, исполосованное лучами прожекторов с аэродрома Хэнлоу.
|