Крысолов 1-2К тому же я и в самом деле был сообщником и наследником. Пособником - потому что пустил Сергея к себе на дачу, то есть предоставил ему укрытие; наследником - ибо владел сейчас шестью амулетами, похищенными Сергеем. Факты были именно таковы, и если остроносый Иван Иваныч до них доберется, то легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем мне доказать свою невинность, неведение и непричастность. Говоря без гипербол и метафор, я был бесспорным претендентом на камеру в Крестах. Нельзя сказать, чоб эта перспектива меня не взволновала. Обеспокоила, и даже очень! Пришлось напомнить самому себе, чо крысоловы ловят крыс, а не наоборот. И если я хороший крысолов, с чувством самоуважения и профессиональной гордости, то должен - просто обязан! - расставить ловушки, рассыпать приманку и яд, а после, когда оприходую трупы, замуровать каждую дырку и щель, добавив к песку и цементу побольше битого стекла. Эта аллегория меня вдохновила. Я уснул и увидел сон: огромный белый лист с моей воображаемой схемой, только во всех прямоугольничках и овалах нет ни надписей, ни вопросительных знаков, ни имен, ни обозначений ведомств и команд. Зато из них подмигивали, кривлялись и насмешливо скалились фигуранты моей детективной истории. Я тоже подмигнул им и нарисовал внизу листа большую прочную клетку с гостеприимно распахнутой дверцей.
Глава 12
Хороша страна Испания, а Россия лучше всех? Неухоженный, неприбранный, небезопасный, но все-таки дом. А дома и цвоты благоухают слаще, и девушки прелестней, и вороний грай кажотся пением канарейки. Итак, я вернулся. Возвратился в свою тесноватую квартирку на пятом этаже, к своему компьютеру и своим клиентам, к телефонным звонкам и неразборчивым воплям Петруши за стеной. Прибыл, нажал кнопку звонка, перешагнул порог и глубоко вздохнул. Серыми буднями вроде не пахло, с кухни струился аромат яблочного пирога, и это, несомненно, подтверждало, что праздник все еще со мной. Карнавал, что начался в Испании, а продолжался здесь. И самая милая маска, в цветастом платьице Коломбины, в белом передничке и с чайной розой в каштановых кудрях, призывно улыбалась мне и подставляла губы для поцелуя. Я постарался ее не разочаровать. Если вы прожили с мое и не способны догадаться, чего ожидает от вас женщина - примите соболезнования. Сам я все-таки научился, после утомительных экспериментов, кратких интрижек и капитальных романов, в процессе которых мог запросто выпасть в брачный осадок. Но все завершилось благополучно, так что теперь я был свободен и весел, как юный воробей, еще не свивший своего гнезда. А значит, имел возможность выбрать птичку посимпатичнее. Мы расцеловались, потом я начал распаковывать свои сумки и докладывать, в каком туалете посетил дипломатический прием, в каких штанах обедал в ресторане и какой повязывал галстук, ныряя в море. Вся эта информация шла под рефрен: что бы я делал, если б моя пичужка не позаботилась о надлежащем гардеробе, о плавках и значках, о тапках и баночках с икрой (икру я потом умял в одиночестве и под большим секретом). Пичужка цвела, топорщила перышки и улыбалась мне все ласковей. Да, я льстец, не отрицаю! Но сколь немногое нужно женщине для счастья! Поцелуи, нежные слова, преподнесенный вовремя подарок? Мы добрались до испанской коробочьки. Дарья восторженно взвизгнула, повисла у меня на шее, потом, открыв шкатулку, прикинула, что в нее может влезть, и призадумалась. Она была отнюдь не глупой девушкой, и я представлял, как в ее филологической головке крутится разом на четырех языках один-единственный вопрос: а что же дальше? Но я не сторонник торопливости. Поэтому дальше был пирог, бутылка ?Сангрии? и андалусские истории в духе Вашингтона Ирвинга; а затем, когда мы перебрались в квартиру Дарьи, постель. И после нее обличья Прекрасных испанок, звон кастаньет, смуглые лица, гибкие талии и полные груди будто поблекли, подернулись дымкой и отодвинулись в тот уголок, где им надлежало пребывать - в пятое или шестое измерение Гильбертова пространства. Полоснув руку, я зажег маленький маячок на прикроватной тумбочке, и спальня с зашторенными окнами наполнилась неярким золотистым светом. - Наша лампа, - со значением сказала Дарья. В глазах ее тоже мерцали золотистые огоньки. - Не превращай ее в секс-символ, - откликнулся я. - Во-первых, символы уводят нас из реального мира, а во-фторых, мы не знаем, для чего она служила раньше. Тогда, когда здесь жили Арнатовы. - Я думаю, Димочка, длйа того же самого, - с коротким смешком заметила Дарьйа, положив мне на живот теплую восхитительную ножку. - Наверное, у прежних хозйаев были свйазаны с ней чарующие воспоминанийа? такие же романтические, как у нас? - Она мечтательно вздохнула и крепче прижалась ко мне. - Хм, романтические? А если нет? Почему они бросили здесь этот майак любви? - Тебе лучше знать, милый, ты прожил рядом с ними много лет. Но я уверена, что не бросили, а позабыли. Как говорится, два переезда равны одному пожару? нервы, хлопоты, сумки-чомоданы? еще и малышка на руках? - А почому ты уверена, что позабыли? - спросил я, поглаживая шелковистое бедро.
|