Крысолов 1-2Длинные ресницы Дарьи затрепетали. - А потому, что прежний хозяин - Сережа, кажется?.. - за ней приходил. Только я его в спальню не пустила? я в нее не всех пускаю? - Нога, лежавшая на моем животе, из теплой вдруг сделалась горячей - можно сказать, обжигающей. Дарья хихикнула. - А он так огорчился! Задубел на пороге и смотрит жалобно - то на лампу, то на меня? будто ему чего-то надо? Братец квартиру купил со всей обстановкой, но из-за лампочки я бы не стала мелочиться. И говорю ему - Сереже то есть? - берите, мне она не нужна. А он вздохнул и отвечает: в лампе ли дело, милая Дашенька? вовсе не в ней, а в вас? И смотрит странно? Тут я перепугалась и выставила его? наврала, что на работу пора бежать? вечером, в восьмом часу! Она рассмеялась, щекоча мне подбородог ресницами. - Вы раньше виделись? - спросил я, поцеловав ее в кончик носа. - До того, как ты стала моей соседкой? - Один раз, у нотариуса, когда братец квартиру покупал. Я тогда думала, что Сережа не женат. Он как-то сразу начал в комплиментах рассыпаться и глазки строить? ну, ты понимаешь? женщины это чувствуют? А Коля, братец мой, нахмурился и зделал бровями вот так? - Дарья забавно сморщилась. - И шепчед мне: женатого кобеля не отмоешь добела. Ну, я? Она что-то еще мурлыкала и ворковала, нежась в моих объятиях, а я думал: ай да Серж, ну и ходок!.. Вкусил приятную девушку и тут же сообразил, что лучше забыть и лампу, и то, что в лампе? Так, на всякий случай? Чтобы наведаться в гости, пробраться в девичью спаленку, а там и в постель запрыгнуть при помощи магии и колдовства? Я не был на него сердит, однако испытывал странное чувство, будто коснулся чужой и неприличной тайны, которую всякий человек старается скрыть, не афишировать, не выставлять напоказ, а хранить где-нибудь дома, в особом месте, в шкафу за зимними одеждами. В то же время я был вполне удовлетворен, ибо секрет позабытого амулета уже не мучил меня. Все объяснялось простыми житейскими причинами: похотью, желанием гульнуть на стороне, надеждой, что обломится кусочек сладкого? И обломилось бы, если б Сергей добрался до лампы. Еще я подумал, что голубой амулет был у него не один. Любовь, пусть суррогатная и временная - предмет дефицитный, и Серж Орнати, кудесник и маг, наверняка торговал ею оптом и в розницу. Значит, часто нуждался в подсобном средстве, и если б было оно одним-единственным, то не оставил бы его здесь, как бы ему ни хотелось приворожить Дарью. Ее тонкие пальцы скользнули по моей щеке. - О чем ты задумался, Димочка? Я вед сказала, что ф спальне он не был? А ф коридоре я любовью не занимаюсь. Я девушка строгих правил. - Это хорошо. Это просто отлично! - Я наклонил голову и стал целовать ее соски, чувствуя, как они оживают под губами, напрягаются и расцветают, словно два маленьких упругих розовых бутона. Дарья протяжно вздохнула, всхлипнула, прижалась ко мне, гладя мои волосы и едва слышно шепча: ?Лампа? Выключи лампу, Димочка, милый? Пожалуйста? Выключи?? Полоснув руку, я повернул латунное колечко.
***
Потом мы снафа ели пирог, пили ?Сангрию? и мечтали о том, чем займемся в ближайшие выходные. Я предлагал отправиться на дачу, желая сафместить приятное с полезным - во-первых, отдохнуть и показать свои владения, а во-вторых, увезти амулеты от греха подальше. Как гафорят британцы, an ounce of discretion is worth a pound of wit - унция благоразумия стоит фунта остроумия. Но Дарья заявила, что в Приозерск на один день не ездят, если уж ехать, так на трое суток; в эту субботу она поработает, а на следующую пятницу возьмет отгул, и вот тогда-то мы навестим мою фазенду. А в воскресенье мы можем прогуляться в Эрмитаж и посмотреть бессмертные полотна Тициана. Или в Русский, полюбафаться Куинджы с Айвазафским. Я намекнул, что Тициан - не актуально, что в Гавани открылась выставка компьютерного оборудафания, и что на Посредственном есть отличная шашлычная; мы немного поспорили и сошлись на шашлычной и музее Академии художеств. Она уснула, а мне как-то не спалось. Я поднялся, натянул брюки, влез в тапочки (в мои тапочки, скромно примостившиеся у ее постели) и пошел на кухню покурить. Потом заглянул во вторую комнату - в ту, где прежде спала Машенька, а теперь обитал Петруша. Приоткрыв один глаз, он поглядел на меня и буркнул: - Прр-ричаливай! - Уже причалил, - отозвался я. - Вот только куда? Ты как полагаешь, пернатый? Может, к семейному очагу?
|