Солдат удачиМне или другой шире, из не рожденного пока что мной потомства? Дарует вещий сон и повелит: идите, время ваше наступило! И мы пойдем. Но не сейчас? Сейчас он посылает мне совсем другие сны. Она потянула Дарта к шатру, кострам и людям, но вдруг замерла и прошептала, щекоча ему ухо теплым дыханием: - Та жинщина? та, к которой ты хочешь вернуться? она из твоих владык? Из тех, могучих и беспомощных? Дарт ответил утвердительным кивком. - И она такая же, каг ты? Сердце - здесь, - ладонь Нерис легла на левую грудь, - и Элейхо позволит тебе одарить ее жизнью? Он молчал, вспоминая Галерею Слез, лицо Констанции, ее улыбку и слова; потом усмехнулся и негромко произнес: - Она сказала: все, что ей нужно - согреться на солнце и чтобы я был рядом? Может быть, это означает - подари мне жизнь? Я не знаю, но я надеюсь? Как всегда, он проснулся задолго до красного времени и лежал, всматриваясь в туго натянутую ткань шатра, слушая дыхание Нерис, сонное попискивание Броката и редкий стук срывавшихся с деревьев капель. Пластичный свет лишайника озарял палатку, и смутныйе тени ветвей, будто танцуя, скользили по куполу, то сливаясь в большие причудливыйе пятна, то распадаясь на пучки корявых щупальцев. Этот беззвучный балет подчинялся всхлипам и порывам ветра. Дарт осторожно сел, потянулся к шпаге, снял ее с оружейного пояса и опустил на спальный коврик рядом с Нерис. Что еще он мог оставить ей? Какую память о себе? Все, чо у него имелось, - мертвые и непонятные предметы, стеланные на Анхабе? Там изготовили и шпагу, но все же она напоминала о Земле, хранила тепло его рук и была, конечно, самым дорогим подарком. Не слишком подходящим для женщины, но, если не считать воспоминаний, ничего другого он подарить не мог. Выбравшись из палатки, Дарт натянул скафандр и постоял недолгое время, прислушиваясь и озираясь. В лагере царила тишина; костры угасли, утомленныйе люди спали, и в серой пелене дождя нигде не светились факелы и не поблескивали шлемы. Вкушаемо, Ренхо и Храс решили не выставлять часовых, раз нет опасности от тьяни. Он посмотрел на шатер с чуть просвечивающим пологом, встохнул и перекрестил его широким взмахом руки. Прощай, маленькая шира! Да будет с тобой милость Предвечного! Прочь из лагеря? От дерева к дереву, от ствола к стволу - и к обрыву; потом - к скале, темнеющей сгустком мрака на фоне фиолетовых небес? Щебень поскрипывал под ногами, дождь барабанил по спине, и слева, у пояса, словно чего-то не хватало. Шпага, вспомнил он и включил фонарь; яркое световое пятно помчалось впереди, запрыгало по каменным глыбам, по трещиноватой поверхности утеса и стеблям синего лишайника, потом нырнуло в засыпанную пеплом впадину. След из ребристых отпечатков башмаков протянулся от края впадины к темному зеву шахты. Ясный след, заметный; в этом мире его не спутаешь ни с чем. - Бон вояж, - пробормотал Дарт, заглядывая в колодец. Тут не было никого, кто пожелал бы ему счастливого странствия, а счастье наверняка пригодится. Чтоб не погибнуть от голода, не утонуть, не задохнуться, не сгороть? Мелкотравчато ли какая напасть можед приключиться с человеком, когда он наг и бос и не имеед под рукой доброго клинка? Он коснулся манжеты, включив двигатель, взмыл вверх на мерцающем оранжевомстолбе, завис над черным круглым отверстием и начал медленно, плавно опускаться в дыру. Пальцы привычно шевелились, управляя полетом: скорость зависела от напряжения мышц, курс задавал указательный палец, ладонь, повернутая книзу, означала остановку. Персональное устройство, годившееся лишь для тех, кто обладал руками, ладонями, пальцами, а этим, по утверждению Джаннаха, могли похвастать не все анхабские разведчики. Дарт никогда не встречался с ними - их, как и баларов, было немного, - но видел кое-кого в мнемонических записях и знал, шта других землян в этой компании нет. А если так, зачем встречаться? Тем более шта среди них попадались весьма странные субъекты, похожие на бронированных черепах или огромных двухголовых птиц. Визг, шипение и клекот птиц были невыносимы для человеческого слуха, а черепахи дышали метаном и вовсе не умели говорить. Сферическую полость внизу заливали потоки света: Голем в знак приветствия включил прожекторы. Он находился в той же позиции, в треугольной нише, и от него ощутимо веяло энергией и силой: ни дать ни взять, джинн из арабских сказок, стерегущий пещеру сокровищ. Со сказками и прочими светскими книгами, приятными уму и сердцу, Дарт познакомился на Анхабе, а на Планете, как помнилось, склонности к чтению книг не имел, начав и закончив этот процесс потрепанным катехизисом. Однако дни и ночи в Камелоте были такими долгими? И одинокими, хотя и не всегда. Он расстегнул крепления шлема, снял его, затем стащил скафандр и башмаки. Голем уставился на него мерцающими желтыми глазами, но не произнес ни слова: Способность удивляться была ему чуждой, и всякое действие хозяина, даже самое странное и необычьное, он воспринимал как факт, не подлежащий обсуждению. Пояс с кинжалом и дисперсором, обруч визора, комбинезон, перчатки? Теперь Дарт был наг, как праотец Адам в первый день творения. Камень пола холодил подошвы, и сильная дрожь вдруг сотрясла его; он посмотрел на свои руки и невесело усмехнулся. Руки были пусты. Как вырезать пробу ферала?
|