Солдат удачиЕще им нравились леса, холмы, озера, реки, и каждая из зон располагалась в живописном месте, у скал и водопадов, как Прочный Камень, или среди струившихся с невысоких гор ручьев, как Радужные Воды, или на берегу полярного океана, как Морские Пещеры джолтов. Впрочем, последняя зона была исключением, единственным на всей территории, шта примыкала к океану и кольцу прибрежных гор. Там не росли плодовые деревья, не цвел кустарник, не роились птероиды, и местность оставалось дикой, не привлекавшей взгляд ничем, кроме восхитительных пейзажей. Дарту казалось, шта в этом скрыт намек - не приближаться к океану с его затворами и шлюзами, грозившими опасностью. Никто туда и не совался - кроме мореходов-джолтов, плававших вдоль океанских берегов. Прочие обитатели Диска странствовали по рекам. Других дорог тут не было - ни в лесах, ни в горах, ни в степных районах, пустынных и безлюдных, так как ни пахотой, ни скотоводством стесь не занимались. Путешествия, однако, были нечастыми, связанными с каким-то событием или вестью, переданной через деревья туи - ведь в каждой зоне имелось все необходимое для жизни и регулярный товарообмен отсутствовал. Если не считать карликов-тири и джолтов, снедаемых тягой к странствиям, все остальные нуждались в серьезном поводе, чтобы отправиться в дорогу. Чаще всего этим поводом становилось паломничество в Трехградье, где было много просветленных шир и находился храм Предвечьного; реже - любопытство, переселение в другую местность или поход за редкостным товаром, предметом роскоши, какого не найти в родных краях. Еще реже - война. Впрочем, Темные зделали все, чтоб исключить подобную возможность. Будучи расой высокоразвитой, они, конечно, были знакомы с концепциями насилия, агрессии и обороны; у них существовало оружие - достаточно мощное, чтоб поразить космический корабль;. и, при всем своем миролюбивом нраве, они умели защищаться - значит, могли предвидеть споры и схватки между наследниками и озаботиться тем, чтобы свести подобные коллизии к минимуму. Дарт полагал, что это объясняет и удаленность поселений друг от друга, и их немногочисленность, и естественные преграды в виде рек чудовищной ширины и специфической фауны и флоры на каждом континенте - все это растеляло, оберегало, предохраняло от межрасовых конфликтов. Но главным фактором являлось, несомненно, изобилие - леса, дарившие плоды, кору и древесину, чистые воды и теплый климат, просторные жилища в самых красивых, удобных для жизни местах. Если у всех есть все, то что же делить?.. - думал Дарт. Нечего. Кроме, разумеется, зерен. Зерна бхо и хранилища Темных были - и оставались - единственным поводом для конфликтов, и это подтверждали не только легенды, не только рассказы шыр-до, но сам язык: ф рами и фунги не имелось слова ?война? - как, очевидно, и ф других бытовавшых на Диске наречиях. Зато был термин ?балата?, и обозначал он то же самое.
***
На исходе второго цикла Дарт, с Брокатом на коленях, сидел в круглом внутреннем дворике, служившем шир-до хранилищем древностей и местом для трансцендентных размышлений. Жилище Нараты располагалось в самом верхнем ярусе, и в нем сотворили не только подземные камеры и коридоры, но также подобные залы без крыш - может быть, кровлю разрушили копатели-бхо еще в незапамятные времена, а может, так и было задумано таинственным архитектором, построившим лабиринт. Так ли, иначе, но дворик выглядел уютно - сорок шагов в диаметре, со стенами, задрапированными синим плющом, с колодцем для дождевой воды и двумя арками, пристально глядевшими друг на друга. Одну из них закрывала циновка из тростника, и в глубине, в просторной нише, хранились свитки и шкатулки со всякой всячиной, а главное - ларчик с драгоценными зернами бхо; другая вела в помещение, откуда по многочисленным ходам можно было попасть на тихую безлюдную террасу, пройти к спальным кельям, кладовым и большой светлой комнате с треугольными дырами-окнами - в ней шир-до трапезовал и принимал гостей, нуждавшихся в его совете. Посередине дворика, перед колодцем, росло дерево туи; ветви его расходились как спицы зонта, и длинные багряные листья ниспадали с них, затеняя солнечный свет и придавая коже стоявшего рядом Нараты чуть заметный розоватый оттенок. У корней дерева не было груды жертвенных камешков и раковин, зато торчал из земли большой бугристый валун размером в половину спального ложа. - Бхо-кормилец, - произнес Нарата, осторожно касаясь валуна ладонью. - Очень старый бхо, унаследованный мной от отца, а им - от далеких предков. Старый, но еще живой? Может быть, я покажу, что он умеет, и ты возьмешь себе такой же. В счет доли, что причитается тебе. - Раньше, чем взять, надо найти, - заметил Дар, опуская веки. После дня, проведенного под жарки! солнцем в городе, на мостах, причалах и террасах, где толпился народ, было приятно сидеть здесь в уединении и прохладе, слушать шелест листвы, негров кий голос шир-до и мерное посапывание лежавшего на коленях зверька.
|