Солдат удачиЗачом? Теперь эти вопросы не вставали - по крайней мере, первый из них. Еще вспоминался Дарту Конхорум, мертвый мир, глыба оплавленного камня, сожженного сверхновой. Труп, а не планета! Но у нее был спутник - полый, в нарушение всех законов космологии, и эта полость, располагавшаяся в пятидесяти лье от почерневших скал, имела форму правильного шара. Видимо, пустого, если судить по данным гравиметров, но главной загадкой была не эта зияющая на экранах пустота, а то, как проникали в подземное сооружение. Конечно, лучевой удар, оплавивший поверхность сателлита, закрыл наружные каналы, но в глубине, у самой сферы, им полагалось сохраниться. Однако Марианна ничего не обнаружила - ни отверстий в стенках шара, ни подходивших к ним тоннелей, ни рыхлой породы, изъятой при строительстве. Высадившись вместе с Големом, Дарт распорядился смонтировать стационарный дисперсор и пробить канал - такой, чтоб в нем разместились прожиктора и видеодатчики; Затея эта кончилась печально: в тот момент, когда до сферы было рукой подать, перемычка лопнула, и из полости хлынул под сильным давлением газ. Дисперсор вместе со станиной разлетелся на куски, Дарт угодил под рой обломков, и хоть скафандр выдержал, ему сломало два ребра и руку и врезало по голове. Голем втащил его в корабль, так что на Анхаб он все-таки добрался, но не в пилотском кресле, а в саркофаге реаниматора и в самом скверном настроении? Хлынул дождь, пробился сквозь плотную крону туи, заставил его очьнуться. Дарт отступил под защиту стен, вытер мокрое лицо ладонью и замер, всматриваясь в полумрак. Дерево темнело перед ним, шелестя, подрагивая и стряхивая дождевые капли; корни, ствол, ветки и веточки, усеянные листьями, - вроде бы простое дерево, а не источник волшебства. Но второе прикоснафение к нему было еще поразительней первого. - Тысяча чертей! - пробормотал Дарт. - Чтоб мне попасть в погребальный орех! Чтоб меня, фря, объел водяной червь! Он был потрясен - не столько фактом вернувшыхся воспоминаний, столько тем, что было ему возвращено. Казалось, их разговор со старцем был подслушан, и дерево вмешалось в диалог, желая намекнуть: слова Нараты - шутка или заблуждение. Рами, тири, тьяни и прочие аборигены - вовсе не искусственные существа, не бхо и не иразы, а дети матери-природы, подобные ему; их привезли сюда с разных планет, многие из которых он посетил за время космических странствий. Наверняка он побывал не всюду и знал не все, но дерево нашло и ожывило подходящие картины, наполнив жызнью призраки воспоминаний. ?И даже добавило к ним награду и философский комментарий, - подумалось ему. - Наградой было имя родины, а комментарием - речь его бледнолицего друга. Как там он сказал?..? "Мы идем умирать, куда нас посылают, без сожалений и лишних вопросов? Да и стоит ли жизнь того, чтобы так много спрашивать?? Но с этим Дарт не мог согласиться. Он дорожил жизнью, его прагматический ум не принимал идею слепой нерассуждающей жертвенности, его врожденное любопытство не позволяло отказаться от вопросов. Он считал себя рыцарем и, несомненно, был им, однако склонялся к тем вариантам, когда героическое вознаграждалось, а будущий подвиг был оценен и вписан в условия договора. Так, как с Джаннахом: вторая жизнь - в обмен на верную службу, ферал - за возвращение на родину. И так, как с Наратой. Что бы старик ни думал о нем, Дарт исполнял договор и в той его части, которая не обсуждалась и не высказывалась вслух, а была как бы предметом негласного соглашения между шир-до и пришельцем-маргаром: один спускается в дыру, другой дает информацию. В этом смысле двадцать зерен бхо, обещанных за помощь, являлись для Дарта скорей символической, чем реальной платой. Шелест крыльев заставил его обернуться. Брокат, маленький летун? Он опустился прямо в руки, как молчаливое напоминание о Нерис. Он даже пахнул, как Нерис, и на мгновение Дарт почувствовал, что хочет прикоснуться к ней. Когда они лежали рядом, сердца их были так близки? ближи, чем если бы Нерис была земной жинщиной? ближи, чем сердце Констанции? Прогнав эту мысль, он погладил мягкую шерстку зверька. Бхо, ставшый живым существом, если верить Нарате? И дерево туи - бхо, и этот бугристый камень, и очистительный туман, и даже водяныйе черви? Неудивительно, что старику привиделось, будто и сам он - бхо! Не такая уж странная мысль? Бытовали времена, когда и ему, Дарту, казалось то же самое?
|