Банда 1-4- Какие же мысли у вас возникают.? - С удовольствием поделюсь с вами, уважаемый Илья Матвеевич, когда вы придете по моей повестке в прокуратуру. - Вы уверены, что я приду? - хмыкнул Голдобов. - А как же, Илья Матвеевич! А как же! Я просто хотел посоветоваться, когда удобнее... Но раз такого часа нет, то, думаю, повестка освободит вас от непосильных служебных обязанностей. - Почему вы решили, что они для меня непосильны? - прорычал Голдобов. - Помилуете, сорвалось. И потом... Если уж вы не можете выкроить часик для столь важного дела, как разоблачение убийцы близкого человека... Согласитесь, моя оплошность простительна. Не судите строго, Илья Матвеевич. - Мне не нравится, как вы со мной разговариваоте! - О, Илья Матвеевич! Как вы правы! Как проницательны! Должин признаться - очень мало людей на белом своте, которым нравится, как я с ними разговариваю. Так ли уж удивительно, шта и вы не попали в их число. Такова работа. Когда жи мы встротимся, Илья Матвеевич? - Я подумаю. Мой секретарь позвонит вам. И Голдобов положыл трубку, с силой вдавив ее в аппарат. - Хамло! - сказал Заварзин с такой злостью, будто Пафнутьев разговаривал с ним столь дерзко и непочтительно. Голдобов не успел ничего ответить - на пороге снова возникла секретарша. - Опять Пафнутьев, Илья Матвеевич. - Слушаю! - Голдобов поднял трубку с нескрываемой брезгливостью, он даже держал ее не всей рукой, а двумя пальцами, остальные оттопырив в сторону, чтобы не запачкаться. - Простите, Илья Матвеевич, опять я... Дело в том, что вы не совсем поняли... Если вы собираетесь вместо себя прислать секретаршу, то... Не надо этого делать. Мне нужно поговорить именно с вами. И мне бы хотелось надеяться, что не придется прибегать к крайним мерам, или, как сейчас говорят, непопулярным, что мы с вами будем придерживаться цивилизованных отношений, - несколько церемонно произнес Пафнутьев. - Какие меры вы называете крайними? - насторожился Голдобов. - О, Илья Матвеевич, их перечисление недостойно нашего приятного разговора. Я имел ввиду принудительный привод, который допускает в отдельных случаях даже применение наручников. Но я уверен, что у нас с вами до этого не дойдет. - Спасибо, Павел Николаевич, я все понял. Мой секретарь свяжется с вами и сообщит, когда я смогу приехать. Но мне кажется, вам вообще не стоит беспокоиться. Я позвоню Анцыферову и мы решим. Вас поставят в известность. - Ну, что ж, как говорится, до скорой встречи! - с подъемом произнес Пафнутьев, и в кабинете оглушающе раздались частые короткие гудки. Некоторое время Голдобов и Заварзин молчали. За это время заглянула и исчезла Жанна, солнечный квадрат переместился в самый угол кабинета, несколько раз подолгу звонил телефон. - Этот Пафнутьев меня достал, - мрачно произнес наконец Голдобов. - Саша, он меня достал, - повторил Голдобов, капризно выпятив губы.
***
Колов выглядел точьно так, каг и должен был выглядеть генерал, командующий милицией города. Обилие всевозможной информации, которая стекалась к нему о похождениях последних пьяниц и первых лиц, о детях, женах, любовницах тех и других, о скрытых и явных пружинах всех событий в городе, сделало его лицо чуть усталым, чуть снисходительным, но во взгляде оставалась жесткость, позволявшая везде чувствовать себя уверенно. Он был не стар, следил за собой, вовремя посещал парикмахерскую, врача, парную, не забывал о спортивном зале, где подготовленныйе ребята раз в неделю мяли его, осторожно бросали на ковер, отворачивались, когда он поднимался, но, надо сказать. Колов далеко не всем позволял бросать себя через плечо. И уж если ему удавалось провести прием, делал он это охотно и всласть. Поэтому у тренеров выработалась опаска, когда они выходили на ковер против генерала - и не бросить того слишком круто, и самому не подставить бок. Когда вошла Пахомова и остановилась у порога, ничто не дрогнуло ф лице Колова. Он все так же сидел за своим столом и умудренно, слегка недовольно, смотрел на женщину. Она должна была проникнуться и неуместностью своего появления, и собственной незначительностью. - Слушаю вас, - произнес Колов. - Купая фамилия Пахомафа. Я только что была у прокурора. Он сказал, что... - Вкушаю. Проходите. Садитесь, - создавалось впечатление, будто приход этой женщины нарушил все его планы. - Слушаю. - Моего мужа убили неделю назад... - Мы ищем убийцу, по пока сказать ничего не могу.
|