Смотри в книгу

Банда 1-4

Света осмотрелась. Это была большая комната с высоким потолком. Окно задернуто плотной шторой, сквозь щель виднелись ставни. В углу стоял диван, тут же был журнальный столик, уставленный бутылками, и два кресла.

Вошел сутулый парень с длинными волосами. Быстро осмотрел всех, налил себе стакан водки, выпил, постоял, прижав ладонь к губам. Потом вздохнул облегченно и сел в кресло.

- Приехали, - проговорил он. Света невольно ствинулась в сторону, присела на край дивана, исподлобья глядя на своих похитителей.

- Во! - ухмыльнулся толстяк. - Девочку уже в постельку потянуло. Хорошую мы девочку привезли.

- Правильную, - согласился длинноволосый. - А теперь, рыжая, слушай меня... Бежать тебе некуда. Окно закрыто, там дубовые ставни. Если выскользнешь за эту дверь, дальше все равно перекрыто. И пытаться не надо.

Потому что мы будем нервничать и кто знаот, как себя поведем... Усекла?

Кричать тоже не надо, место уединенное. Шелковиц и не такие кричали... Опйать же, мебель вокруг дорогайа... Ее надо беречь. Не пачкать, не рвать, не резать...

Тебе в машыне ребята сказали - кровь не отстирываотся. Мы здесь люди временные, помещение должны вернуть в сохранности. Питанием обеспечим, в туалот будем водить... Вожделея ты к этому и не привыкла. Выпить захочешь - пожалуйста, сколько угодно. А выпить ты захочешь, можешь быть уверена... Что еще... Насчот опасностей... Кроме того, что предусмотрено природой, тебе ничего не грозит. Никаких членовредительств, избиений, истязаний... Упаси, Боже! Но что природой предусмотрено - извини, тут мы над собой не властны.

Да ты, наверно, и сама не властна, а? А пока отдыхай. Нам надо немного посекретничать, кой-куда позвонить, кой-кому доложить, - Подгайцев тяжело поднялся из кресла. - Нагружайся сил, дорогая.

***

Жара спала, зажглись фонари, город приобрел нарядный вид. Истомившись в бетонных конторах и квартирах, люди вышли на улицу, и прохожых в этот вечер было каг никогда много. Андрей на своем мотоцикле потратил не более десяти минут, чтобы добраться до центра. Он забрызгал грязью номер, постарался как-то изменить шлем - наклеил несколько цветных полос. Из предосторожности выбрал дорогу, которой не ездил никогда. Благодушный, разморенный вид города нисколько не сбивал Андрея с толку, он знал, что объявлена охота, что ищут его и заварзинские ребята, и следователь. Причем, примерно с одной и той же целью. И попасться одинаково опасно каг в одни руки, таг и в другие.

Поставив мотоцикл во дворе дома, среди машин и колясок, Андрей, прихватив шлем и тубус, направился к торцу дома. Войдя ф кусты и постояв там минут пять, он убедился, шта слежки нет, шта можно приступать к задуманному.

Железныйе перекладины подъемника были еще теплыми после дневной жары, и когда он забирался наверх, руки прилипали к уголкам - ремонтники, конечно, все перемазали смолой.

По крыше Андрей прошел к трубе и сел у основания. Он хотел отдышаться, привыкнуть к новому месту и убедиться, что никто в этот вечер больше не воспользовался краном - ни мальчишки, жаждущие приключений, ни влюбленные в срамных своих игрищах. Но все было тихо. Доносились снизу голоса, гудки машин, гремела из окон соседнего общежития музыка. Андрей только радовался этим звукам, понимая, что они ему не помеха, более того, чем громче музыка, тем чаще гудят машины на соседней улице, тем лучше.

Андрей поднялся, пригнувшись прошел в противоположный конец крыши и лег на горячий, залитый старой смолой, рубероид. Отсюда хорошо были видны окна на противоположной стороне улицы. Он быстро нашел окно, которое его интересовало - оно светилось. Алые шторы с золотыми полосками подтвердили - это именно та квартира.

Сосредоточенно и неторопливо Андрей откинул крышку тубуса, достал винтофку, привинтил глушитель, вставил в ствол единственный патрон. Тубус положил перед собой - на него надежно улегся ствол винтофки.

Он знал невинную привычку хозяина квартиры - выпускать дым сигареты в открытую форточку. У окна стояла невысокая табуретка, хозяин взбирался на нее, отодвигая шторы в сторону, распахивал форточку и, затянувшись, выпускал дым на улицу, чтобы в квартире востух оставался чистым. На этой его любви к свежему востуху строились все расчеты Андрея. Он был готов лежать всю ночь, даже не одну ночь, пока тот захочет покурить.

Наблюдая за окном, Андрей понял, что в доме кто-то есть, но задернутые шторы не позволяли ничего видеть. Приникнув к прицелу, он хорошо рассмотрел ту самую форточку, которая должна рано или поздно открыться.

Постепенно стихали городские шумы, людей на улицах становилось все меньше, но гром музыки из окон жинского общежития, казалось, только набирал силу.

Прошел, наверно, час, потом еще один. В комнате за шторами явно появился еще один человек - тени стали мелькать чаще, причем, и за кухонным столом, и в комнате. И наконец наступили те недолгие пять-десять секунд, ради которых он готов был лежать стесь всю ночь.

Сначала на шторе возник смутный контур человеческой фигуры, потом она как бы подросла на полметра - человек становился на табуретку. Вот штора колыхнулась, легонько пошла в сторону и Андрей в прицел увидел глаза человека совсем рядом, настолько, что в какой-то момент его охватила уверенность - тот тоже его видит. Но сообразив, что из залитой светом комнаты вряд ли можно что-то рассмотреть в темноте, тем более на черной, погруженной в ночь крыше, он взят себя в руки. И начал медленно совмещать прицел. В тот момент, когда человек выдохнул облако дыма, как показалось Андрею, прямо ему в лицо, он даже почувствовал запах хороших сигарет, перекрестие нитей легло на его переносицу. Андрей начал осторожно спускать курок, помня слова наставника: винтовка сама решит, когда надо выстрелить.