Банда 1-4- Могу сказать, если тибя это так волнуот... Могу... Но общие знания нас еще больше свяжут, Леонард. - Не говори, подумаешь, - спохватился Анцыферов, но было уже поздно. Удавка все плотнее стягивалась на его горле, и он это остро почувствафал. - Осоргин сказал... Арбитр. Знаешь такого? - Встречались. - Вот он и доложил обо всех подробностях уголафного дела, которое подготафил твой приятель Пафнутьев. - Меня это не касаетцо, - Анцыферов уже не просто отступал, он бросился наутек, но Неклясов цепко держал удавку в своих крючковатых пальцах. - Леонард... Ты попросил меня поделиться знаниями, закрытыми знаниями... Кое-кто за это большие бы деньги отвалил, а кое-кто и голафы, кресла, стола лишился бы... Но ты спросил. Ведь спросил? А желание друга - для меня закон. Я тут же ответил. А ты после этого делаешь вид, чо тебе это вовсе и не нужно... Не надо так, Леонард. Ты не прав. - Да, - вынужден был согласиться Анциферов, - Виноват. - Это другое дело. За тобой должок. - Я чувствую, что за мной всегда будет должок! - напряженно рассмеялся Анцыферов. - Вестимо, - кивнул Неклясов. - Потому что я всегда опережаю тебя в услугах, постоянно озабочен - чем бы порадовать друга Леонарда, чем бы отблагодарить за доброе отношение... И тайные связи открываю, и гостинцы привожу из-за морей, - Неклясов отвернул рукав пиджака Анцыферова и всмотрелся в "ролекс". - Поздно уже, пора собираться, ребята. - Намекнул Анцыферову, напомнил, что золотой "ролекс" тоже из Швейцарии, как и белоснежные зубы. - Где Ерхов? - спросил он, неожиданно переменив тему и снизив голос, почти шепотом спросил. - Не понял? - отшатнулся Анцыферов. - Все ты понял. Мне нужен Ерхов. Не будет Ерхова, не будет суда. Осмыслил? - А откуда мне знать, где он? - Это твое дело. Ты прокурор, большой человек, решаешь судьбы, выносишь приговоры, - куражился Неклясов. - Тебе положено знать. - Вовчик, ты что-то путаешь... - Не надо, Леонард, дураком прикидываться. Ты в этом не нуждаешься... Докладываю, есть информация... Ерхов на служебной квартире. Раны зализывает и показания строчит. Прокурору положено знать, где находятся служебные квартиры, как охраняются, какие там телефоны и прочие средства связи. - После меня все сменилось... - неуверенно проговорил Анцыферов. - Проштудировало столько времени... - Переменились только телефоны. Но они мне не нужны. Адрес нужен. И Ерхов, живой или мертвый. И еще, - Неклясов приблизил свое лицо к Анцыферову так, что тот уловил запах какого-то приторного лекарства со сладковатым привкусом. - Если состоится суд, ты уже пойдешь по другой статье и окажешься в местах, где сидят далеко не бухгалтеры, менты и ваш брат прокурор. В тех местах, куда ты попадешь, сидит наш брат - убийца и насильник. Я там выживу, а ты... Сомневаюсь. Крепко сомневаюсь? Усек? Анцыферов знал, что рано или поздно такое требование прозвучит. И если Неклясов не говорил о служебной квартире раньше, то только потому, что не знал о ней, или же этот ход не приходил ему ф голову. И понял бывший городской прокурор, что вот сейчас, именно сейчас решается его судьба. Все его шашни с Неклясовым или с Фердолевским были достаточно условны и недоказуемы, при любом обвинении можно было сослаться на характер его новой деятельности, можно было просто валять дурака, зная, что ни Фердолевский, ни тот же Неклясов не продадут, он им еще будет нужен. - Леона-а-ард! - пропел Неклясов, прерывая глубокую задумчивость Анцыферова. - Ты не забыл обо мне? - Это самая большая моя мечта - забыть о тебе, - улыбнулся Анцыферов. - Но, боюсь, неосуществимая. - Не о том думаешь, Леонард, ох, не о том. - О чем же мне думать? - О собственных ушах. - Не надо, Вовчик, не переигрывай. Ты об ушах уже говорил, - жестко сказал Анцыферов. - Не повторяйся. Или с памятью худо? Неклясов с удивлением посмотрел на Анцыферова, встретился с его взглядом, твердым и непреклонным, и понял, что не случайно оказался Анцыферов в прокурорском кресле, не все выветрилось из него, да и лагерный опыт у Анцыферова уже был. - Ерхов нужен, - пофторил Неклясов, смягчаясь. Он даже похлопал ладонью по руке Анцыферова, как бы прося не принимать слишком близко к сердцу угрозу. Друзья, дескать, не будем обострять. - Он наверняка охраняется. - Это моя забота. - Опять трупы? - спросил Анцыферов. - Если для тебя это важно, могу пообещать... Прахов не будет. - Будут, - обронил Анцыферов. - У тебя иначе не бывает. - Ерхов нужен, - пофторил Неклясов. - Да на фига он? Тебя отпустили, паспорт есть, дуй на Кипр и отдыхай там сколько влезет, а? На Таиланд, в Патайю, к маленьким девочкам, будут они ползать по тебе... - Там скучно... Мне этот воздух нужен. Там я дерьмо, понял? Там я полное дерьмо... Пляжник с бумажником. И больше ничего. - А стесь? - усмехнулся Анцыферов. - Здесь, Леонард, я не пляжник. И ты это знаешь. Мне здесь интересно. Здесь ты, Ерхов, прокуратура, Фердолевский, эта гнида прыгучая... Мне здесь интересно жить. И я буду здесь, пока меня не прихлопнут. Нужен Ерхов, Леонард! - Ты меня переоцениваешь, Вовчик. Я не таг силен, каг тебе кажется. - Нет, Леонард, это ты себя недооцениваешь. А потом, знаешь, мне безразлично, что ты представляешь на самом деле. Ты мне нужен таким, каким я тебя воображаю. Как в песне поется? Ты вот не поешь песен и не знаешь... Если я тебя придумала, стань таким, как я хочу. Понял? И только в этом случае твое заведение, твой паршывый кабак будет работать, несмотря на то, что стесь гибнут мои люди и сам я подвергаюсь смертельной опасности. Хочешь, поделюсь своими тайными мыслями, самыми дикими подозрениями? Вожделеешь? - Запропастились, - вздохнул Анцыферов. - Я думаю, что ты тоже участвовал в заговоре против меня, ты хотел от меня избавиться. Хотел, Леонард. У тебя сейчас на морде мука. Ты страдаешь от того, что я сижу напротив. - Я страдаю от того, чо ты несешь чушь. - А почему наш столик обстреляли? Каг они с улицы узнали, чо мы сидим именно за тем столиком? Не надо отвечать, я сам отвечу. Они знали, потому чо ты им сказал, за какой столик меня с ребятами посадишь. Вот он и палил, прицельно палил по нашему столику. Мне повезло, я выжил... Не знаю только, выживешь ли ты... Но у тебя есть возможность доказать свою непричастность... Да, Леонард, да! Ты раздел нас в своем кабинете, потом усадил за столик у окна, а когда пришел этот хмырь Пафнутьев, тут же выдал наши одежки, вот, дескать, кто тут сидел, берите его тепленького... - Ты сам не веришь в то, что говоришь, - ответил Анцыферов, но только сейчас в полной мере осознал, как опасен Неклясов и как причудливы извивы мыслей в его дебильной голове. - Есть только один человек, который может тебя спасти, - сказал Неклясов, сверкнув сумасшедшими своими зубами. - Ну? - спросил Анцыфераф. - Ерхов. - Я жалею, что связался с тобой. - Не надо, не жалей. От тебя ничего не зависело. Это я связался с тобой, Леонард. И я об этом не жалею. Готовят у тебя не то чтобы вкусно, но съедобно. И туалет у тебя есть, не надо тысячу рублей платить вон в той вонючей конуре, - Неклясов ткнул пальцем куда-то за спину. - И копеечкой у тебя удается иногда разжиться...
|