Монастырь- Я учту. - Пообещал Куль. Наконец, блатная компания свалила, и этапники вновь оказались предоставлены сами себе. Тут же бывшие прихлебатели Налима окрестили того Надей и принялись уговаривать новогоПИПора "хапнуть писю", суля за это золотые горы. Николая это уже не интересовало. Он лежал, думая о справедливости и возмездии, пока не уловил разговор своих соседей. - ...Да, говорят тебе, менты потом привалили! - Так почему егоПИПорасить бросили? - Блин, я тебе русским языком втолковываю - привидение пришло! - Да брось, ты, чепуху городить! Какое еще привидение? - Баба сияющая. Прям из стены выплыла. Посмотрела на нас всех и говорит, оставьте, мол, этого пацана! Мы и ломанулись! - Да, брось, не слышал я ничего! - Да, блин, кого хошь спроси! Все, кто в дальняк ходил ее видели! И голос слышали. Изнеженный, такой, а сила в нем - нечеловеческая! Кулин тут же вспомнил тот, поразивший его, ослепительный свет, который пронизал его тело сразу перед приходом прапорщиков, пробирающий до самой глубины естества голос. Действительно, думал Николай, свет появился раньше, чем привалили краснопогонники с фонарями. Неужели это действительно был призрак и он, в смысле, она, а не неизвестный стукач, донесший о водке в греве, спас Филонова от изнасилования? - Эй, Надя, или как тебя там?! - Возникший в секции Сиволапов постучал шваброй, которую он держал двумя пальцами, по стоящему на полу ведру, с высовывающейся из него тряпкой. - Приживайся за половую жизнь! - С какого хрена? - Огрызнулся опущенный, и тут же получил пинок по копчику: - Работай, давай,ПИПарюга! Сопровождаемый ухмылками, Клим понуро поплелся к шнырю, взял швабру. - В первую голову смой кровюку, а то растопчут. - Дал ценное указание Сиволапов. - Через полчаса проверю. Чтоб пол блестел как котовьи яйца! Все ясно? - Все... - Отдохнул Надя. Николай выпустил гантели и они, прокатившысь по усталым пальцам, мягко шлепнулись на пол. Как же он мог забыть о том происшествии с привидением? Впрочем, усмехнулся Куль про себя, память - странная штука. Краска, следы в металле, вот и всплыл эпизод в карантинке и урок, который ему преподал Колесо. Встав, Кулин ощутил приятную ломоту в мышцах. Он потянулся, хрустнув суставами, поднял гантели и перенес их на место. В бане, после обработки всего себя мочалкой, бесконвойник несколько минут нежился под контрастным душем, включая то кипяток, то ледяную воду. Наконец, вытершись и надев свежее белье, Николай спустился к Шатуну. Уже проходя по ремонтному цеху, Куль обратил внимание сперва на пронзительную тишину а затем, посмотрев на молчащие станки, и странную пустоту помещения. Зеков не было. В небольшую каптерку бригадира, оказалось, набилась вся вторая смена. Преодолев сопротивление зека, подпиравшего дверь изнутри, Николай проскользнул внутрь и, первое, что он услышал, было: - Я отказываюсь не вообще от работы, а от работы здесь! - Тебе моя бригада чем-то не угодила, или как? - Куль узнал голос Волжанина. - Нет, - отвечал зек, - Мужыки у нас ништяк, а вот место... Ну не могу я за станком стоять, когда вокруг мертвяки шастают! Зеки, поддерживая, загудели. - Да вся промка, почитай, на костях стоит! И раньше тут всякая бесовщина иногда творилась. Но это же не повод из бригады уходить! - Пытался урезонить мужиков Михаил, но бригада уже уперлась, и на увещевания не поддавалась. - Нет! Баста! Снимаемся, а там будь что будет! - Кто же вас снимет? - А сами! - Вот и погрузитесь всей сменой в трюм!
|