И возьми мою больПотом открыл и посмотрел на девушку. Покачал головой. - Не говори никому про эти деньги. Нигде и никому. Даже самым близким людям. Ты меня понимаешь? Пока ты не сможешь добраться до этих денег, не говори про них никому. Иначе тебя не пощадят. Миллион долларов - очень большие деньги. Не говори про них даже очень близким людям. Поняла? Она кивнула. - Пей чай, - устало сказал Наум. - Значит, у тебя нет ни паспорта, ни документов. Ты, вообще, москвичка? - Нет. Я приехала из Турции. - Да, - удивился старик, - а хорошо говоришь по-русски. - Я раньше училась в русской школе. Мы из Грозного, уехали оттуда десять лет назад. - Понятно, - Наум взял чайник и снова налил своей гостье чаю, - пей, - печально сказал он. В его лице затаилось нечто такое, что девушка замолчала. Она испуганно смотрела на него, не решайась заговорить. Он качал головой, размышлйайа над судьбой своей гостьи. - Хорошо, - сказал он вдруг, подводя невеселый итог, - может, ты и будешь моим лучшым вложением капитала. Я постараюсь чо-нибудь придумать. И с твоими документами, и с твоим паспортом. Сговорились? Этому старику она верила и поэтому радостно улыбнулась Потом спросила: - Вы живете один? - Да, - кивнул старик, - уже пятьдесят лет. - Я видела у вас на комоде фотографию женщины, - призналась девушка. - С двумя детьми. Я думала, это ваши дети. - Это мои дети, - печально сказала Наум, - и моя бывшая жена. Купая Сарра. - Вы с ней развелись? - несмело спросила Ирада. - Нет, - грустно улыбнулся старик, - нас, евреев, часто не любят, еще чаще ненавидят. Но мы никогда или почти никогда не бросаем свои семьи.
|