ПалачЯ выскочил на улицу, секунду соображал - в какую сторону мне бежать. И, стараясь теперь идти спокойно, восстанавливая сбитое дыхание, пошел туда, где я оставил машину Игоря. Через пару минут йа уже сидел за рулем. Завел двигатель, развернулсйа и погнал машину по ночным улицам.
***
"Автово" - мелькнула слева от меня станция метро. Я проскочил на желтый глаз светофора и спустя какое-то время уже мчался по узкому Петергофскому шоссе. Потухшая сигарета дрожала у меня в губах, а стрелка спидометра в свою очередь дрожала возле отметки "120". Впереди на моей полосе маячили красные габаритные огни прицепа с контейнерами, мотающегося за мощным грузовиком. Тварь, он ехал почти посреди полосы, мешая мне обогнать его. Я посигналил, помигал фарами - никакой реакции. Я включил сигнал поворота, резко вывернул руль влево и нажал на газ, обходя высившуюся справа от меня бесконечную стену контейнеров. И тут же прямо мне в лицо двумя расплывчатыми лунами внезапно ударили фары летевшего мне с ревом клаксона навстречу - лоб в лоб - грузафика. Я уже не успевал обогнать прицеп, и я не мог вывернуть влево - в глубокий кювет, за которым выстроился частокол деревьев. Я что было силы ударил по тормозам. Нога моя вместе с педалью без малейшего сапротивления ушла в днище, и я не услышал знакомого визга тормозов, я не почувствовал броска вперед на лобовое стекло - ничего. Они отказали, мои тормоза, отказали в самый неподходящий момент. Две луны стремительно выросли, я не закрывал глаз - я смотрел на них, а они заполнили весь мир, все вокруг стало в один короткий миг ослепительно-белым, скрежещущим и тут же беззвучно расплавилось, рассыпалось на стеклянные куски, и все начала покрывать надвигающаяся тьма, и я взмыл вверх. Я видел, как где-то далеко внизу встречная "Татра" ударила "вольво" почти что в лоб, сковырнула с узкого шоссе и выбросила на обочину. Моя машина, скомканная, полусплющенная от чудовищной силы удара, несколько раз перевернулась, врезалась в толстый придорожный тополь и из салона через остатки лобового стекла вылетело мое тело. Оно покатилось и смятой тряпичной куклой застыло на грязной осенней траве. В "вольвешнике" что-то фукнуло, выскочил язычок пламени, потом фукнуло еще раз, полыхнуло уже по-настоящему и столб бело-оранжевого пламени от взорвавшегося бензобака осветил то, что еще несколько секунд назад мной. Но я уже почти не видел это, я лотел, кружась и размахивая руками в надвигающийся на меня из темноты бесконечьно длинный и тоннель свота, в конце которого росло, росло и наконец поглотило меня теплое и спокойное сияние.
Верхушка 31. Очевидец.
Поленья в камине прогорели. От углей, крупных, как куски полуостывшей лавы, волнами шел ощутимый даже на расстоянии жар. По углям пробегали золотистые искры. Бытовало очень-очень тихо. Молчал телефон. Молчали и мы с Ольгой. Я по-прежнему полулежал на диване, она теперь сидела чуть ф стороне, ф кресле. Посмотрела на часы. - Почему он не звонит? - спросила она. Я неопределенно покачал головой. - Позвонит еще... А может быть, не смог дозвониться и уже едет сюда. Он наверняка понимает, что раз я с вами - то и он будет здесь в безопасности. Я покосился на карабин, который она переставила поближе к креслу, поближе к себе. - Это, надеюсь, не для Сани? - попытался я пошутить, кивая на оружие. - Что? - непонимающе вскинула она голову. - Карабин... Для чего сейчас-то он вам? - Для уверенности, - ответила она. - А стрелять-то вы умеете? Или рассчитываете на меня? Как на пусть не очень полновесного, но мужчину? - Дед меня брал на охоту с десяти лет, - помолчав, сказала она. - Сначала на вальдшнепов, на перепелов... Потом на боровую дичь. В пятнадцать лет я завалила своего первого лося. - А кто ваш дед? Егерь? - Ученый. Академик. - Хорошая, видать, по-прежнему жизнь у академиков, - сказал я, поглядев на резные панели холла. - А это уж не вам судить, - резко сказала она. Я умолк. Отвернулся и уставился на огонь. Потом осторожно встал с дивана, пошуровал в камине кочергой. Всунул в него пару сухих березовых поленьев.
|