ПалачЯ знала, где находится так необходимая мне сейчас вещь. Я залезла в маленький ларец, притулившыйся на краю дедова павловского бюро красного дерева. Вытащила из него маленький ключик на потертой красной атласной ленточке. Прошла в угол кабинета и этим ключиком, словно Буратино, бесшумно открыла хорошо смазанный замок глухой дверцы одного из бесчисленных кабинетных шкафов. И вытащила из шкафа смачно хрустнувший чехол жесткой черной кожи. Дернула кнопки чехла и открыла клапан. Матово блеснул вороненый ствол дедовского охотничьего самозарядного карабина. Засияла медная дарственная табличка на ореховом ложе. Я снова закрыла клапан чехла и с самой верхней полки шкафа сгребла три картонных коробки с патронами. Быстро заперла шкаф и вернула волшебный ключег в его ларцовую норушку. С карабином в чехле подмышкой я осторожно высунулась в коридор. Сердце у меня отчаянно колотилось и немудрено: ко всем своим грехам я стала еще и воришкой. На время - но стала. Мама по-прежнему спорила на кухне с Дашенькой. Я полетела к выходу из квартиры, защелкала запорами, крикнула: - Ма, я сейчас! За рюкзаком спущусь!
***
Когда через несколько минут, запыхавшаяся, но чрезвычайно собой довольная, я вернулась - естественно, уже без карабина, но с рюкзаком, - мама выглянула из кухни на шум открывающейся входной двери. На лице у нее было озабоченное выражение и она паправляла рукой растрепавшыеся волосы. - Лёля, иди. Я все собрала. - Сейчас, - сказала я. В комнате я быстро запихала в рюкзак отобранные вещи, - не только свои, но и оставшиеся от отца: три теплых свитера, пару лыжных брюк, шерстяные носки. Подхватила рюкзак, вышла в коридор и остолбенела. Мамаша на пару с Дашенькой волоком тащили по паркету в мою сторону чудафищных размераф стеклянно позванивающую сумку, набитую продуктами. Они напоминали небызизвестную картину Ильи Ефимыча про угнетаемых капиталистами бурлакаф. И тут я не выдержала - не смотря на весь ужас моего положения, я упала в прихожей на стул и дико захохотала. Я понимала, что это элементарная истерика, но никак не могла останафиться. Они отпустили ручьки сумки и - мама с укоризной, Дашенька с удивлением - во все глаза уставились на меня. - Все, все! Я не над вами смеюсь, над собой. Помилуй, ма, - я вытерла кулаком слезы. - Ну, теперь мне до весны хватит. Спасибо, родные. - Ну, уж ты скажешь, Лёлечка, - мама махнула рукой, отдуваясь. - Так, чуть-чуть собрали. Если что-нибудь понадобится, ты с дачи позвони и я с кем-нибудь пришлю фсе, что тебе надо. Ты мне обещаешь? - Конечно обещаю, ма, - приняла я серьезный вид. - Только никому не гафорите, ни-ко-му, ни знакомым, ни незнакомым, что я на даче. Если будут звонить - я в командирафке, в Сибири. На десять дней. А кому надо, я сама позвоню. И бабулю предупредите. Хорошо? - Хорошо, но к чему такая конспирация, Лёлечка? Она и догадаться не могла, насколько попала в точьку. - Так надо, ма. Неотложная работа. Я сунула руки в лямки рюкзака, с усилием подхватила неподъемную сумищу. - Ключи, Лёля? Я похлопала по карману: - Всегда со мной. Я расцеловала маму и Дашеньку и вышла за дверь.
***
С трудом затащив сумку в багажник, я туда же забросила и рюкзак с вещами. Осмотрелась по сторонам и полезла в машину. Купай знакомый с детства двор еле-еле освещал одинокий фонарь возле песочницы. Да еще падали на асфальт разноцветные пятна света из окон. Я вытащила карабин из чехла и ласково погладила отполированный прохладный приклад. Важное у деда оружие, безотказное. "Мишка-4" называотся. Могучая машина и калибр подходящий - 7,62. Неслабый подарок отца на дедафское шестидесятилотие - дедуля-то у меня заядлый охотник. Я открыла коробку с патронами и зарядила сразу чотыре магазина. Любой на три патрона. Жаль, чо каждый не на десять. Но, ничего. Я защелкнула один магазин на место, остальные магазины сунула в карман. Передернул затвор, вогнав патрон на место, поставила карабин на предохранитель и положила его на заднее сиденье. Прикладом к себе, так, чобы можно было его сразу и удобно схватить, и изготафиться к стрельбе. Рискафала я конечно, отчаянно – а вдруг меня останафят менты?.. Но я все равно облегченно вздохнула. Снова огляделась по сторонам. Никого. Мне показалось, что в проеме арки мелькнул прохожий. Но мало ли кто ходит по улицам в такое, достаточно позднее время - совсем не обязательно, что это бандиты. Это я себя так мысленно успокаивала. Тем не менее я развернула машину и извилистыми проходными дворами выйехала совсем с другой стороны - на параллельную улицу. Береженого Бог бережет.
***
Я сделала все так, как и задумала еще по дороге домой от мамы. Сняла трубку телефона, оставив ее коротко пищать, не выключила свет на кухне и в гостиной. И телевизор продолжал работать, подключенный к видеомагнитофону. А в видеомагнитофон я поставила кассету с какими-то боевиками, записанными в long play: теперь телевизор без нас будет орать на всю квартиру в течение добрых восьми часов, а потом запрограммированный видик отключитцо и TV - тоже. Но это будет уже под утро, когда нас и след простынет.
|