ПолнолуниеОн почувствовал, как внутри него из кристально прозрачной точьки вырастаот, охватывая все его существо, непонятный холодный огонь. По телу пробежала короткая дрожь, кожа покрылась мелкими пупырышками, и волосы на затылке стали приподниматься. В жилы откуда-то изнутри влилась странная, горячая сила, от которой, казалось, руки и ноги стали удлиняться, вытягиваться. Во рту появилось непонятное ощущение - зубы враз занемели, словно он откусил слишком большой кусок пломбирного мороженого за девятнадцать копеек. И он с удивлением ощутил, быстро проведя кончиком языка по верхним резцам, что зубы у него истончились, словно заострившись в одно короткое мгновение. Вкусив себя как бы со стороны, он понял - не разумом, нет, заложинным в него извне чужим сознанием, что он сейчас стал другим. Но он совсем не испугался. Он не понимал, что именно с ним происходит, но какой-то неведомый, чужой инстинкт подсказывал ему, что так все и должно быть. Бояться не надо. И тогда одним рывком он освободился от горячих цепких рук, прижимавших его тело к плотной душистой траве. Он почувствовал, что свободен, и его охватило ни с чем не сравнимое ликование. Свобода. Свобода от всего и всех. Он рванулся влево, в гущу чужих тел и, не глядя, с наслаждением полоснул зубами по первому, шта попалось, - по чьей-то руке. Да, зубы у него стали острее и длиннее - он это явственно ощутил, когда они коснулись и легко располосовали теплую тонкую кожу на руке врага. Раздался истошный вопль. Он увидел перед собой застывшие в недоумении одинаково неразличимые лица врагов. И еще - выпученные глаза белобрысого мальчишки, которого он цапнул за руку. Все произошло так быстро, чо никто ничего не успел заметить. - У него ножик, ножик! - визгливо закричал белобрысый, изумленно глядя на два тонких глубоких пореза, мгнафенно набухших темной густой крафью. - Он меня ранил! Помогите!.. Онемение во рту прошло таг же быстро, каг и началось, - зубы снова стали прежними, он это как-то понял. Он быстро вскочил на ноги и, не обращая внимания на крики, скатился по склону и бросился напролом сквозь кусты, чувствуя, каг бешено колотится сердце и ноги сами несут его в спасительную тень, клубящуюся под деревьями старого парка.
|