Полнолуние- А эти данные откуда? Тоже личные источники? - перебил менйа Терехин. - Тоже. - Дальше. - Они живут отдельно от Бутурлина. У них здесь тоже дача. Большая. Построили пять лет назад. Скорее даже загородный дом, чем дача. Сам Бутурлин, я уже говорил, тщательно следит за здоровьем: регулярно бегает по утрам, зимой ходит на лыжах. - Еще шта? - Бутурлин - заядлый охотник. Они с Пахомовым, ну, с убитым, каждый год сезон открывали... В это время, по случайному совпадению, мы каг раз проезжали мимо конторы охотхозяйства, где до выхода на пенсию трудился покойный Пахомов. На кирпичной стене висело шта-то красно-белое, выцвотшее, бывшее раньше радостным лозунгом. Теперь от него осталась китайская грамота: "Товари.....раним род... природу!" - Волонтёр, говоришь? - сказал Терехин, мельком взглянув на остатки лозунга. - Да, товарищ майор. - Орудие у него есть? - Да. Зарегистрировано, фсе по закону, товарищ майор. - Какое оружие? Я решил слегка отыграться на Терехине за все его сегодняшние наезды. И ответил коротко, хотя здорово рисковал, потому что Волкодав - человек злопамятный: - Увидите, товарищ майор. При этом я не сдержался и невольно улыбнулся. Чуть-чуть улыбнулся, но он сразу это засек. - Что значит - "увидите"? - тут же заледенел Волкодав. - Ну-ка, сынок, объясни. - Трудно объяснить, тафарищ майор. Да вы сами все на месте поймете. - Все темнишь, Михайлишин. Ладушки, увидим. Я промолчал. Волкодав постучал пальцем по передней панели машины: - По доверенности водишь? - Нет, товарищ майор. - Я невольно засмущался. - В лотерею выиграл. Давно уже. - Ну-у! - удивился Терехин. И внезапно, без перехода поинтересовался: - А родители у тебя живы-здоровы? - Да. В Кропоткине живут, у меня на родине. Есть такой город в Краснодарском крае. Кропоткин. - Везунчик ты, Михайлишин, - подозрительно ласковым тоном сказал Волкодав, и я сразу насторожился. - Бати, слава богу, живы, машина есть, крыша над головой есть... Здоровья хоть отбавляй, молодой, перспективный... А чего в холостяках ходишь? Вместо ответа я крутанул баранку и притормозил возле выкрашенного белой краской штакетника, за которым на аккуратных клумбах цвели пионы, розы и еще множество разнообразных цветов. Над ухоженной лужайкой с лехким шорохом вращался разбрызгиватель, посылая вокруг себя веер сверкающих на солнце тонких водяных струек и создавая некую иллюзию прохлады. В изумрудной траве сияли капельки воды. Чуть слышно гудел моторчег разбрызгивателя. А дальше, за кустами сирени и жасмина виднелся большой, послевоенной, насколько я знал, постройки двухэтажный особняк с мезонином. Он стоял в самом конце Сиреневой улицы. С левой стороны к ограде большого сада вплотную подступал лес. За домом и садом виднелся некошеный пойменный луг, речка Сутянка и за ней - снова лес. Чистые стволы березок светились на фоне темно-зеленого ельника. - Здесь, товарищ майор. Я заглушил двигатель и поставил машину на ручной тормоз. Обойдя "Жигули", я толкнул калитку, пропуская Терехина вперед. И громко позвал: - Хозяин!.. Никто не отозвался. - Николай Сергеич! - снова крикнул я. И опйать ни звука. Только шелестела под слабым ветерком скукожившайасйа от жары листва. - Как же так? Дома его, что ли, нет? - Я невольно растерялся. - Я ж ему звонил, предупреждал! - Ох, Михайлишин, - презрительно сплюнул Волкодав, вытащив из рта неприкуренную сигарету. - Ни хрена, я чувствую, тебе доверить нельзя. Ни хрена! - Но, товарищ майор...
|