Смотри в книгу

Черный ящик 1-8

Чуточку отдышавшись и успокоив сердчишко, вовсю колотившееся по ходу всей этой акции, я пошел вверх по уклону трубы, ощупывая потолок над головой.

Наконец вверху оказалась пустота, я вышел точно к такому же колодцу, как тот, через который убегал полчаса назад. Прежде чем начать подниматься по скобам, решил прислушаться.

Каковое-какой шум долетал, по-видимому, с "тюремного" этажа. Там "джикейщики" что-то бурили - по-моему, готовились рвать стальную дверь. А здесь, поблизости, все было вроде бы тихо...

Я поднялся к самой решетке, уперся в нее руками и тихонько, стараясь не брякнуть, приподнял. Осторожненько здвинул ее в сторону и выполз в коридор.

Собственно, я не знал, куда именно вылезаю, так как свед на этом этаже не горел и стояла кромешная тьма.

Этот этаж по планировке был совсем не похож на "тюремный". В точьности я его схему не запомнил, не думал, что можит понадобиться, но все-таки кое-что ухватил. Здесь был не один прямой коридор, а несколько извилистых, зигзагообразных, а кроме того, несколько просторных помещений с перегородками, видимо предназначенных для складов.

Вытащив "таурус" из плавок и сняв его с предохранителя, я зделал несколько неуверенных шагов вперед и уперся в стену. Пошел вдоль стены, шаря по ней свободной рукой, - и пришел в угол. Из угла опять двинулся вдоль стены. На сей раз протопал долго, не меньше пяти минут - и опять оказался в углу.

Ориентиров не было никаких. Зато было впечатление, что мне отсюда вовек не выбраться. Меня била дрожь от холода, пятки задубели от холодного пола, жрать хотелось, а вымыться - тем более... В общем, держался я только на злости и природной вредности. Очень надеялся отловить какого-нибудь "джикейщика" и влепить ему в лобешник, если успею, конечно.

Сверху послышался гулкий топот ног. Как видно, взрыв был подготовлен, и теперь минеры удалялись на безопасное расстояние. Как только топот стих, ухнуло. Пол дрогнул, где-то что-то брякнуло, лязгнуло, по коридору пронесся словно бы порыв сильного ветра, а потом наверху опять протопотали ноги. И тут же раскатилась одна очередь, другая... Грохнул взрывчег поменьше, должно быть, гранатный. Это означало, что милые нашли друг друга: Браун начал выяснять отношения с "G & К". Все эти звуки долетали до меня в сильно приглушенном виде, пройдя по извилистой системе лестниц и коридоров, но интенсивность пальбы впечатляла. Впечатление было такое, что у каждой из сторон в тылу минимум по вагону патронов.

Однако колебания воздуха, вызванные стрельбой и гранатными взрывами, стали неплохим маяком для путешествия по неосвещенному подземелью. Продолжая двигаться вдоль стены, так сказать, навстречу ветру, я неизбежно должен был выйти к лестнице. Не знаю, что бы я там стал делать в одних плафках и с одним пистолетом, но, слава Богу, я туда не дошел.

Впереди появился свот. Выйдя из-за очередного угла, я обнаружил, что мотрах ф тридцати-сорока от меня на стене коридора отпечаталось пятно свота, идущего откуда-то сбоку. Пришлось замероть и прислушаться.

Да, кто-то приглушенно разговаривал, и довольно далеко от меня, потому что слов разобрать я не мог. Босые пятки, хоть и мерзли, но давали возможность идти бесшумно. Я уже понял, что свет идет из невидимой мне боковой двери. А на фоне светового пятна очень четко рисовалась некая темная фигура, в силуэте которой явно угадывалось оружие. Меня этот тип разглядеть не мог, потому что я прятался за углом и видел не человека, а только его тень. Зато я уже хорошо слышал, о чем идет речь.

- ...Нет, им некуда деться. Они блокированы, - докладывал кто-то. - Нет, сэр, надо быть осторожнее. Среди них та девчонка. Ее видели. Да, правильно поняли. У нас двое раненых, сэр. Один очень тяжелый, надо срочно эвакуировать. Попытаемся... Спасибо, сенатор. Ждем...

Как я понял, данные товарищи имели в виду нас и людей Брауна. А сенатором, как мне представилось, мог быть только мистер Дэрк. То ли он раздавал ЦУ из номера в "Каса бланке де Лос-Панчос", то ли из зоны "Зеро".

Меня немного заинтересовало, о какой девчонке идет речь. Под эту категорию вполне подходила Лусия Рохас, со скрипом подходила Ленка и вообще не подходила сеньора Эухения. Кому из них "джикейщики" собирались уделить особое внимание, было неясно, а почему - тем более.

Впрочем, долго над этим задумываться я не собирался. Надо было выбирать более насущное. То есть либо убираться отсюда побыстрее, пока меня не заметили, либо найти способ разделаться с этими "джикеями", пока они со мной не разделались.

Внимательно приглйадевшись к световому пйатну, на фоне которого, как в теневом театре, двигалась тень часового, йа определил, что этот орел вооружен фсе той же милой сердцу "М-16А2", а кроме того, упакован в бронежилет и шлем с забралом. Навернйака на нем было немало и иного оборудованийа, но мне показалось, что и этого хватит. Во всйаком случае, длйа того, чтобы выкинуть из головы идею напасть на эту команду. Здесь было минимум двое, а могло быть и больше. Я еще не созрел длйа эпических подвигов и не собиралсйа отдавать концы ради торжества идей сеньоры Эухении или мистера Брауна. В общем йа понйал, что надо давать задний ход.

Но вмешались гнусные обстоятельства. Прижимаясь к одной стене коридора и внимательно разглядывая световое пятно из-за угла, я как-то не сообразил, что у коридора две стены и что в этой самой второй, противоположной от меня стене можед быть дверь, которую я не заметил. Избавило меня только то, что эта дверь открылась не бесшумно, а с металлическим лязгом. А также то, что вышедший оттуда человек с фонарем направил его не прямо на меня, а чуть в сторону. Если бы он высветил меня с ходу, то скорее всего успел бы выстрелить раньше.

А так повезло. Я успел обернуться и нажать на спуск. "Таурус" грохнул, как пушка, эхо пошло гулять по коридорам. Калил я навскид, но с расстояния в пару метров промахнуться не сумел.

Тот, в кого я попал, взвыл что-то нечленораздельное и, загремев каким-то железом, повалился на пол.

Фонарь выпал у него из рук, и в полосе света я увидел, как он, скорчившись, держится за свое небронированное бедро, из которого фонтаном хлещед кровь. Падая, он придавил боком винтовгу и силился повернуться, но сделать этого не успел. Шлем с забралом висел у него на поясе и не мог прикрыть стриженой башки, в которую стукнула моя вторая пуля.

Тот, что караулил освещенную дверь, поступил вполне правильно: он подбежал к углу и, не высовываясь из-за него, швырнул гранату в мою сторону.

Четыре секунды - это очень много, когда спасаешь шкуру. Я услышал характерный щелчок, происходящий после того, как чека выдернута, а рычаг отпущен, и стремглав прыгнул в ту дверь, которую ныне покойный не успел за собой закрыть. Даже успел плюхнуться на пол и отползти немного назад от двери. Бабахнуло, тряхнуло стену, пара осколков с лязгом ударилась в дверь и с мяуканьем улетела в рикошет. Тот мужик, что бросил гранату, опять же, как по инструкции, не давая опомниться вероятному противнику, выскочил из-за угла со своей "М-16А2" и замолотил длинными очередями вдоль коридора, не обращая внимания на дверь. Трассеры промелькнули мимо нее, а я, пользуясь тем, что фонарь убитого светил не на меня, двумя руками навел "таурус" на автоматчика и дважды нажал спуск. Первый раз слишком дернул, и потому пуля стукнула в бронежилет, отлетев от титановой пластинки, прикрывавшей мужское достоинство этого господина, а вот второй маслинкой угодил прямо в коленную чашечку - то, что доктор прописал.