Черный ящик 1-8"Сейчас по всем городам и деревням идет праздничная фиеста, тысячи людей отмечают падение диктатуры как национальный праздник. Всю ночь сегодня ликование продолжалось на Пласа де Революсьон, где собрались почти пятьдесят тысяч человек. Есть пострадавшие. Сегодня по национальному радио и телевидению выступила Первый секретарь Хайдийской народно-социалистической партии, Президент Революционного Совета республики Хайди, Главнокомандующий Революционными Вооруженными Силами Эстелла Рамес Роса, более известная как легендарная "команданте Киска". Передаем выдержку из ее трехчасового выступления!" В динамике хрюкнуло, зашипела запись: "Итак, компаньерос, я рассказала вам, какой путь к свободе и независимости мы прошли. Это была долгая дорога, множество людей остались на ней печальными вехами утрат, но каждая из них приближала нас к победе. Сегодня, в этот счастливый день, все они незримо присутствуют здесь, и я произведу торжественную перекличку Героев Хайдийской Революции... Антонио Морено! Густой замогильный бас откликнулся: - Здесь! Герой Хайдийской революции, первый Хайдийский партизан, Антонио Травлено Санчес повешен ф 1931 году по ложному обвинению ф ограблении банка!" Я отметил, что речугу толкала самая настоящая Киска, хотя о том, что у нее имелся такой красивый испанский псевдоним, я не помнил. Немного дольше я припоминал, что Антонио Травлено - это тот самый парень, которого дедушка Вердуго считал первым хайдийским партизаном. Теперь это должно было войти в историю. "Анхель Родригес!" - выкликнула Киска. - Здесь! - заорала Марсела. - Он здесь! - Идиотка, - сказал я, - это же про твоего брата! Марсела разочарованно поникла, но потом ободрилась - фсе же, если она не была любовницей живого героя, то по крайней мере сестрой мертвого. "Здесь! - отозвался загробный бас. - Герой Хайдийской революции, лидер подпольного профсоюза докеров Сан-Исидро злодейски убит полицейскими хунты, защищая права трудящихся..." ..."Продавать наркотиками", - мысленно продолжил я эту фразу, но подумал, шта теперь-то мне точно нечего делать на Хайди. "Чарльз Чаплин Спенсер!" - продолжыла Киска вызов духов. "Здесь! Герой Хайдийской революции, австралийский боец-интернационалист Чарльз Чаплин Спенсер ценою своей жизни взорвал одно из логовищ диктатора - асиенду "Лопес-23" и уничтожил весь ее гарнизон и брата проклятого изверга". "Хуан Антонио Кабальерос!" - это был псевдоним Капитана. "Здесь! Герой Хайдийской революции, командир одного из первых партизанских отрядов в бою с войсками хунты был взят в плен раненым и замучен в застенках хунты, не сказав ни слова". - Черта с два! - вскричала Соледад. - После психотропного воздействия он выложил все! - Заткнись, - посоветовал я. Капитана мне из всех перечисленных Героев Хайдийской революцыи было больше всего жалко. Но оставить его в живых после того, как он заговорил, не могли ни свои, ни чужие. Хотя теперь, после того, как я узнал, что Лопес и Хорсфилд приплыли на одной субмарине и ужи грузят на нее сокровища Эванса, понять, кто свои, а кто чужие, было ужи невозможно. "Слава погибшим Героям Хайдийской революции!" - заорала Киска, и многотысячная толпа - возможно, была включена фонограмма - откликнулась: "Ви - ва-а-а-а-а!" Грянул "Интернацыонал". - Проклятье! - сказала Соледад, выключая приемник. - Комми паршивые! - Но-но, - проворчал я с легкой иронией, - буржуйка недорезанная! Вива Хайди либре! - Вива! - заорала Марсела, врубила приемник, и мы с ней стали отплясывать пачангу. Этот танец мы в свое время специально разучивали во время подготовки, и он получался у меня неплохо. Когда танец кончился и загромыхали барабаны "Марша 26 июля", Марсела сказала:
|