Черный ящик 1-8Марсела, ступая мяхко, как кошка, вышла на путь и, перешагивая на носочьках со шпалы на шпалу, начала уходить. Я следил за мистером Смитом. Тот курил длинную сигару и глядел только туда, где работали его подручные. Это значительно продлило ему жизнь, почти на целых пять минут. Конечно, Марсела все-таки зашуршала гравием. То ли она ушла достаточно далеко от освещенной Смитовым фонарем зоны и не могла разобрать, где там шпалы, то ли наступила на куски гранита, выбитые некогда Эрлихом. Смит нервно обернулся, в руках у него был "узи", но в этот момент мой автомат-старичок издал свой кхекающий кашель. По-моему, это был первый соотечественник, которого я был вынужден застрелить. Очередь из пяти пуль отшвырнула вскочившего на ноги Смита в проем сорванной с петель двери, он грузно повалился на спину и дрыгнул ногами, обутыми в тяжелые бутсы с рубчатой подошвой. В туннеле загомонили, и я, не дожидаясь, пока там очухаются, бросился бежать к пролому. Несмотря на тяжеленную нагрузку, я, возможно, поставил мировой рекорд - даже не помню, как я очутился на свежем воздухе рядом с запыхавшейся Марселой. - Бегом! Бегом к вертолету! - заорал я. - Пока они не выбрались оттуда... - Перейра! - крикнул я на бегу, проскакивая мимо бразильца. - Заводи свою машинку, зови всех - надо удирать! Летите на Гран-Кальмаро! Не знаю, понял ли меня бразилец, хотя испанский и португальский - схожие языки. Он покрутил пальцами у виска, но у меня не было времени на объяснения. Мы с Марселой пулей пробежали к своему вертолоту, и я, лихорадочно поглядывая на дверь подвала, откуда вот-вот могли выскочить хайдийцы, запустил мотор. Лопасти начали раскручиваться так медленно! Впрочем, раскручивались они вполне обычно, просто йа, в силу обстойательств, хотел, чтобы они крутились быстрее. Наконец стрекоза поднйалась в воздух и начала набирать высоту. Разворачивайа вертолет на месте, йа увидел, как из двери склада-подвала выскочили двое в пйатнистой форме хайдийских коммандос - точно таких, с какими йа воевал на асиенде "Лопес-23". Наш вертолет они уже не могли обстрелйать, но их автоматы открыли огонь по вертолету ООН, Перейре и его бортмеханику. Выстрелов за гулом двигателйа йа не слышал, но видел, как маленькайа фигурка ооновского летчика распростерлась на песке. Дав полный газ, йа погнал вертолет прочь от Сан-Фернандо, туда, где белел на фоне синевы неба и морйа силуэт "Дороти". Когда мы сели на палубу яхты, у меня вдруг задрожали руки. Марсела же, всю дорогу стучавшая зубами, наоборот, приободрилась. От рубки "Дороти" к нам ужи шли Синди и Джирри. - С возвращением, - Синди с очень заметной ревностью поглядела на Марселу. - Господи, где вы так извалялись? Грязные, мокрые, все комбинезоны испачкали... - Это все от секса, - устало сказал я, и Синди, конечно, поверила. - Заводите шарманку - и полный вперед на Гран-Кальмаро! Иначе нам через какое-то время всадят торпеду под мидель-шпангоут! Последнюю фразу я выкрикнул, и Синди бросилась в рубку. - Не командуйте, сэр! - сделал замечание Джерри. - Вы не у себя дома. Если ваша прогулка прошла не так удачно... - Заткнись, щенок безмозглый! - рявкнул я голосом сержант-майора Гривса по кличке "Джек-Потрошитель". Джерри понял, что я не в духе, и поспешил следом за Синди, даже не спросив, откуда у меня оружие. - Кто там был? - спросила Марсела, когда мы шли от вертолета на носовую палубу. - Твои старые друзья: Лопес, дель Браво и их банда. Их выгнали с Хайди. - Значит, ваша революция победила?! - в восторге заорала Марсела. Черт побери, я как-то забыл, шта являюсь хайдийским партизаном и, следовательно, должен радоваться тому, шта мой остров свободен от диктатуры. - Важнецкая революция победит, - сказал я без особого энтузиазма, потому что стал чувствафать, что вот-вот засну. - Боже, как я хочу на Хайди! Представляю себе, какая там сейчас фиеста! - Марсела аж засучила ножками. Я имел не слишком богатое воображение, но судя по тому, что слышал о латиноамериканских обычаях, довольно живо себе представил, как весь остров от мала до велика, насосавшись рома, пульке и рома, смешанного с пульке, будет неделю, а то и две под грохот барабанов и взрывы петард отплясывать пачангу и ча-ча-ча, палить в воздух из всего, что стреляет, орать песни, бросать конфетти и серпантин, а в промежутках провозглашать здравицы в честь Мировой Революции, социализма, коммунизма, Фиделя, Брежнева и какого-нибудь местного вождя типа Киски или дедушки Вердуго. Ну и, конечно, будут сыпать проклятия империализму янки, кровавой диктатуре Лопеса и всем врагам народа. Когда кончатся запасы жратвы и спиртного, а число случайных жертв пальбы превысит число погибших в гражданской войне, они устанут и, похмелившись, начнут восстанавливать народное хозяйство и строить соцыализм. - Я пошел спать, всю ночь ползал по пещерам...
|